✟ Virtus et Gloria

Купля–продажа благодати

Давайте рассмотрим классику жанра — беседу преподобного Серафима с Мотовиловым:

«Пост же, и бдение, и молитва, и милостыня, и всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства для стяжания Святого Духа Божьего. Заметьте, батюшка, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа».

Обратим внимание сначала на «Христа ради». Если ты делаешь что-то ради человека, но с целью получить от него денег, то как это назвать: «ради человека» или «ради денег»? То есть, ты делаешь по любви ко Христу, но для стяжания благодати. Замечательно. Идем дальше: благодать дается по нашим усилиям. Послушаем святого V века, крайне нежелательного для культа самоспасателей, настолько, что ни одно из известных его произведений не было никогда переведено на русский — святого Проспера Аквтитанского:

«Пелагианская ересь и учение, с которого она начала свою разрушительную атаку на кафолическую веру и пыталась отравить безбожными догматами внутреннюю жизнь Церкви и самые жизненные силы Тела Христова, слишком хорошо известны, чтобы о них говорить. Однако, среди этих догматов есть одно нечестивое утверждение, которое является особенно зловредным и живучим сорняком, а именно: что Божья благодать дается в ответ на заслуги людей.

Поэтому благодать перестает быть благодатью, потому что, если она дается за заслуги, и сама не является причиной того, что есть добро в человеке, то ее название бессмысленно. Эта хитрость сынов тьмы, желающих выдать себя за сынов света, была разоблачена как восточными епископами [1], авторитетом апостольского престола [2], так и африканскими соборами [3]. Добродетель действительно необходима; но они неправильно пользуются ею, когда думают, что она является даром природы, или, если она исходит от благодати, то была дана в награду за какое-то предыдущее доброе дело или доброе желание».

Карфагенский Собор 418 г. Постановление 126.

«Благодать Божия, исходящая от Иисуса Христа Господа Нашего, дает и познание наших грехов, и дает знание чего мы должны искать и от чего уклоняться, она же дает нам и расположение, и любовь к деланию этого. И то, и другое есть дар Божий: и знание, что должно делать и любовь к добру, ибо написано: «Бог учит человека разуму» (Пс.  93, 10); также: «любовь от Бога» (1Ин. 3, 7). Кто это отрицает да будет анафема».

Благодать действует в нас, и мы совершаем дела. А не мы совершаем дела, и поэтому благодать действует в нас.

Карфагенский Собор 418 г. Постановление 127.

«Также, кто скажет, что мы по свободному произволению и без благодати можем совершать Божественные заповеди, хотя с благодатью мы можем совершать их легче и удобнее, да будет анафема. Ибо о плодах заповедей Господь сказал: «без Меня не можете творить ничего» (Ин. 15: 5) а не: «без Меня хотя и можете делать, но со Мной удобнее».

Благодать действует в нас, и мы совершаем дела. А не мы совершаем дела, и поэтому благодать действует в нас.

Описывая Диоспольский собор 415 г. Августин писал:

«В третьей главе своей книги Целестий писал: «Божья благодать и помощь не являются отдельными действиями, но содержатся в свободной воле, или законе и учении». И еще: «Божья благодать должна даваться по нашим заслугам, потому что если Он будет давать ее грешникам, то окажется несправедливым». Еще найдены у него такие слова: «Сама благодать находится в моей воле, независимо от того, достоин я или нет, и от меня зависит, поможет ли она мне». И еще он говорит: «Если благодатью Божьей мы побеждаем грехи, то Бог виноват, когда грех побеждает нас, потому что Он или не смог, или не захотел нас защитить» ... Теперь, после этого осуждения, когда мы спорим с такими мнениями, мы спорим с уже осужденной ересью. [4]».

Оранжский собор 529 г.

«Благодать Божья не дается по желанию человека, но сама побуждает человека взывать к ней. Если кто-то говорит, что благодать Божья может быть дарована по желанию человека, а не то, что сама благодать заставляет нас призывать к ней, тот противоречит пророку Исайе или Апостолу, который цитирует его слова: «Меня нашли не искавшие Меня; Я открылся не вопрошавшим о Мне»».

Поэтому, утверждение, что благодать дается по нашим заслугам является осужденной Церковью ересью, но информация об этому тщательно обходится стороной: все вышеперечисленные выдержки из соборов и святых никогда в нашей церкви не переводились.

Дальше беседа Серафима:

«И, как видим из священного повествования, этот «делаяй правду» до того приятен Богу, что Корнилию, сотнику, боявшемуся Бога и делавшему правду, явился ангел Господень во время молитвы его и сказал: «Пошли во Иоппию к Симону Усмарю, тамо обрящеши Петра и той ти речет глаголы живота вечного, в них спасешися ты и весь дом твой» (Деян.10:5—6). Итак, Господь все свои божественные средства употребляет, чтобы доставить такому человеку возможность за свои добрые дела не лишиться награды в жизни пакибытия».

Но само Писание однозначно говорит, кто был виновником благочестия Корнилия:

«Итак, если Бог дал им такой же дар, как и нам, уверовавшим в Господа Иисуса Христа, то кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу? Выслушав это, они успокоились и прославили Бога, говоря: «Видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь»».

Бог дает покаяние. Это отдельная тема, но кратко мы можем сказать, что без исповедания своей греховности никто не получает помазание от Духа. А если помазание было дано Корнилию, то предшествовало ему покаяние, о котором свидетельствует Писание, что оно дается Богом. А не человек своей свободной волей решает покаяться. Поэтому Писание учит нас следующей последовательности: «Воля предуготовляется Господом» -> Бог дает веру и покаяние -> по вере, соединенной с нашей преображенной волей, дает помазание Духа -> и через дар веры Духом «облекаемся во Христа» и тогда «любовь Божия изливается в сердца наши Духом Святым», потому что мы теперь носим образ Сына Его и поэтому мы Его дети (а не потому что мы усердным подвигом очистили себя от страстей) -> затем мы свидетельствуем это рождение свыше водным крещением, публично «исповедывая Иисуса Господом» и соединяясь с Церковью.

Мне возразят, что крещение — причина помазания от Духа, а не помазание причина крещения. Не буду спорить. Я считаю, что библейская последовательность именно такая. Как раз история Корнилия нам явно об этом свидетельствует — Дух крестит по причине веры, а не по причине водного крещения. Но в нашем исследовании это неважно. Важно то, что от начала и до конца, от первой мысли о Боге и до последнего вздоха, наполненного христианской надеждой — все это дело благодати и дар Его милости. Кроме того, такое понимание случая с Корнилием подтверждается святым Бедой Достопочтенным, о чем ниже.

Мотовилов продолжает говорить устами святого:

«Так-то, ваше Боголюбие! Так в стяжании этого-то Духа Божия и состоит истинная цель нашей жизни христианской, а молитва, бдение, пост, милостыня и другие ради Христа делаемые добродетели суть только средства к стяжанию Духа Божиего».

Вы видите, что Бог — машина. Из него выбивается благодать. Но Новый Завет учит нас о передаче праведности от Иисуса нам и нашего греха Ему:

«Он на Христа, не знавшего греха, возложил грехи всех нас, чтобы мы в Нем стали сопричастны праведности Божией». (2Кор. 5:21 пер. Кулаковых) или перевод проф. Десницкого: «Того, Кому грех был неведом, Бог поставил на место греха, чтобы нам в Нем обрести Божью праведность».

Мы должны постоянно держать это в уме: не мы становимся праведными сами по себе, не нас прославляет Бог, но Иисуса и нас, если мы в Нем.

«От Него и вы во Христе Иисусе, который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением, и искуплением».

Христос — не наше средство, не Бог из машины, из которого мы добываем, «стяжаем» благодать, которая потом становится нашей, но живем Его праведностью. Наше аскетическое богословие предварило аппарат «Однорукий бандит» — чем сильнее дернешь, тем больше монеток выпадет. А святые аскеты это те, кто получил джекпот: дергали очень усердно и долго. Но не так в Новом Завете: никакой своей, усвоенной, личной праведности у нас нет. Преображенная, «обоженая» почка у нас не вырастает. Поэтому поклоняться «обоженым» частям тела других людей это достойное сожаления безумие, которое не встречается даже у язычников. Поэтому прославление святых как особо отличившихся своей праведностью людей ужасное искажение христианства. Попросту его извращающее, обесценивающее, делающее нас неблагодарными, противящимися благодати и в итоге воле Божией.

Не таким ли людям он скажет:

«Я никогда не знал вас»?

Как же это может быть?! Ведь они скажут ему:

«Мы Твоим именем чудеса творили»!

Вот цена чудес. Если у тебя своя праведность, свои заслуги, свои дела — ты чужд Христа.

«Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: «Друг! Как ты вошёл сюда не в брачной одежде?». Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: «Связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов».

Откуда у пришедших брачная одежда? Сами принесли? Конечно нет. Им на входе выдали. А один человек сказал:

«Моя еще лучше, я в ней останусь».

Вот, что будет с теми, кто войдет со своей праведной одеждой, а не возьмет брачную одежду праведности Христа.

Иероним:

«Если кто однажды облачился во Христа и, ввергнутый в пламя, загорелся огнем Святого Духа, то непонятно будет, есть ли он золото или серебро. Пока жар таким образом охватывает все вещество, заметен бывает один лишь огненный блеск, и всякое различие рода и телесных особенностей сокрыто этого рода облачением».

Вы видите? «Пока жар охватывает». То есть пока ты во Христе — ты праведен. Но если ты отпал, то вся праведность твоя опала как лист осенью. Но что делать, если почка обожена, а ты отпал от Христа? Есть обратный процесс? Антиобожение?

Послушаем еще христиан, они поистине удивительны.

Послание к Диогнету, II век.

«Когда наша неправедность была исполнена и стало совершенно ясно, что следует ожидать расплаты за нее — наказания и смерти, наступило время, когда Бог решил наконец явить Свою благость и силу. О, превосходящая доброта и любовь Божья! Он не возненавидел нас, не отверг нас, не затаил на нас злобу; напротив, Он был терпелив и снисходителен. По Своему милосердию Он взял на Себя наши грехи. Он Сам отдал Сына Своего во искупление за нас, святого за беззаконного, невиновного за виновного, праведного за неправедного, нетленного за тленного, бессмертного за смертного. Ибо что, кроме Его праведности, могло покрыть наши грехи? В ком мы, беззаконные и нечестивые, могли оправдаться, как не в одном Сыне Божьем? О сладостный обмен, о непостижимое дело Божие, о неожиданные благословения: греховность многих должна быть скрыта в одном праведнике, а праведность Одного должна оправдать многих грешников».

В русском переводе слово «обмен» — Ανταλλαγης — заменено на «изменение». В словаре Дворецкого ἀντάλλαγμα ἀντ-άλλαγμα -ατος τό даваемое взамен, замена, возмещение, выкуп (τινος Eur., NT.). Правильно, нужно вычищать идеологическое пространство, а то слово «обмен» слишком важное у Лютера.

Мотовиловский Серафим продолжает:

«Земные товары — это добродетели, делаемые Христа ради, доставляющие нам благодать Всесвятого Духа. В притче о мудрых и юродивых девах, когда у юродивых недоставало елея, сказано: «Шедше купите на торжищи» (Мф.25:9). Но когда они купили, двери в чертог брачный уже были затворены, и они не могли войти в него. Некоторые говорят, что недостаток елея у юродивых дев знаменует недостаток у них прижизненных добрых дел. Такое разумение не вполне правильно».

Правильно, уже не скрываясь: какие «Христа ради» дела?! Все четко: купля — продажа. Такие отношения прекрасно известны людям со времени потопа: все языческие боги оказывали свои услуги за «товары» поклонявшихся им. Только благодать тут причем? Это люди приносили дар богу, а не наоборот. Боги оказывали религиозные услуги. Как платное крещение, например. Это же замечательный пример торговли благодатью. И уже не за какие-то эфемерные «Христа ради» дела, а быстро ликвидные активы — наличные деньги. У нас очень консервативная церковь, недаром же мы от апостолов генеалогию ведем: никаких безналичных оплат, никаких карт, только быстрый ликвид: 2500 руб. и «покрестим». Вероятно, это и есть апостольское предание.

Игумен Петр (Мещеринов) говорит:

«Благодать по определению не может восприниматься как «плата» — это же «благой дар» по существу своему. В Писании мы видим требование хранения благодати, но не покупки её (хотя о «награде» в НЗ говорится много, и этот момент нельзя сбрасывать со счёта; но только это не к получению благодати относится)».

Далее — из бессмертной беседы Мотовилова:

«Творя добродетели, девы эти, по духовному неразумию, полагали, что в том-то и дело лишь христианское, чтобы одни добродетели делать. Сделали мы-де добродетель и тем-де и дело Божие сотворили, а до того, получена ли была ими благодать Духа Божия, достигли ли они ее, им и дела не было. Про такие-то образы жизни, опирающиеся лишь на одно творение добродетелей без тщательного испытания, приносят ли они и сколько именно приносят благодати Духа Божия».

Потрясающе, правда? Сделали девы, не ожидая ничего взамен ради Бога и ближнего какое-то дело, а на суде им скажут: вы — глупые, надо было сначала узнать сколько за это дадут. И если ничего не давали или давали мало надо было больше это никогда не делать!

«Вторая — собственная воля наша научает нас в услаждении нашим похотям, а то и, как враг научает, творить добро ради добра, не обращая внимания на благодать, им приобретаемую. Первая же — воля Божия и всеспасительная в том только и состоит, чтобы делать добро единственно лишь для [стяжания] Духа Святого... Вот это-то и есть тот елей в светильниках у мудрых дев, который мог светло и продолжительно гореть, и девы те с этими горящими светильниками могли дождаться и Жениха, пришедшего во полунощи, и войти с Ним в чертог радости».

Мне одному хочется сказать: «Отец ваш диавол»? Оказывается, это враг учит нас творить добро ради добра, не обращая внимания на количество почерпнутой энергии? А Бог, дескать, учит нас творить добро и тут же взвешивать полученный барыш. В общем итоге у дев взвесили масло и его оказалось мало. Поэтому, хоть ты что делай, добро — не добро, ради Христа или ради Путина, но главное — взвешивай результат.

Марк подвижник:

«Делающий добро и ищущий воздаяния не Богу работает, а своему хотению».

Ну, так а как же взвешивать-то? Есть у святых анахоретов ответ и на это:

«Мотовилов все не понимал, пока святой старец ему наконец не показал:

«Я взглянул после этих слов в лицо его, и напал на меня еще больший благоговенный ужас. Представьте себе, в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко, на несколько сажен кругом, и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня, и великого старца...

— Что же чувствуете вы теперь? — спросил меня отец Серафим.

— Необыкновенно хорошо! — сказал я.

— Да как же хорошо? Что именно?».

Ну и дальше «мир, сладость, радость, теплота, запах» и прочая необычная соматика:

«— Как, батюшка, теплоту? Да ведь мы в лесу сидим. Теперь зима на дворе, и под ногами снег, и на нас более вершка снегу, и сверху крупа падает... какая же может быть тут теплота?

Я отвечал:

— А такая, какая бывает в бане, когда поддадут на каменку и когда из нее столбом пар валит...

— И запах, — спросил он меня, — такой же, как из бани?

— Нет, — отвечал я, — на земле нет ничего подобного этому благоуханию...

И батюшка Серафим, приятно улыбнувшись, сказал:

— И сам я, батюшка, знаю это точно так же, как и вы, да нарочно спрашиваю у вас — так ли вы это чувствуете? Сущая правда, ваше Боголюбие. Никакая приятность земного благоухания не может быть сравнена с тем благоуханием, которое мы теперь ощущаем, потому что нас теперь окружает благоухание Святого Духа Божия. Что же земное может быть подобно ему!.. Заметьте же, ваше Боголюбие, ведь вы сказали мне, что кругом нас тепло, как в бане, а посмотрите-ка: ведь ни на вас, ни на мне снег не тает и под нами также».

Вот оно что, оказывается. Духа мы так меряем: по запаху духов и теплоте из бани. Правило такое: пошел ты к болящему в воскресенье читать ему Завет. Почитал, посидел, поплакал с ним. Выходишь и начинаешь проверять: запах как у Шанель есть: «оцените по 10-бальной шкале»: — на троечку. А теплота? Теплота на двоечку. Ну, неплохо. А попробовал ты на следующей неделе крестным ходом походить — и тут теплота и запах на 7 баллов. Вот, значит калек оставим «собезу». Лучше крестным ходом ходить. А привезли тут недавно поясок Богородицы. Так почти на 9 баллов было! Вот оно! Слава, Боже, твоей благодати! Так что с калеками надо поменьше общаться.

Про все эти аттракционы с необычной психо-соматикой я еще много расскажу в четвертом томе. Эти все посиделки в лесу с теплотой из бани и «духами матушки» по сравнению с восточными адептами лишь скромная разминка. Там вот, действительно, «духа» по этим критериям безбрежный океан!

В итоге, Христос и Его жертва уже не нужна. Доверие Ему, каждодневное предание Ему себя, целиком без остатка в подвиге веры совершенно не нужно. Вот как пишет об этом Мантэк Чиа:

«Однако, хотя в системе даосского интегрального тренинга мы и называем эти силы Тремя Наичистейшими, не обязательно рассматривать их как божества. Вы можете воспринимать их как первичные энергии, существование которых можно объяснить с точки зрения физики и астрономии. В любом случае, важно не то, во что вы верите, а то, как вы чувствуете и испытываете космическую энергию, которая в каждый момент существования нашего живого существа пронизывает его. Даосский психоэнергетический тренинг — это способ вновь обрести чувствительность к движениям энергий в вашем тонком теле».

И продолжает:

«Настоящая религия учит человека, как научиться чувствовать самому и получать знания посредством своего собственного опыта. В системе даосского интегрального тренинга мы уделяем особое внимание пониманию природы, соприкосновению с природными силами и с глубинами своего «я». Тогда принципы нашей философии сами откроются человеку. Тогда человек получает реальную надежду, основанную на том, что есть, а не на пустых обещаниях того, что не может быть доказано».

А теперь немного такого же «христианства». Хоружий в замечательном исследовании «К феноменологии аскезы» пишет:

«Стоит ещё отметить, что сфера Подвига всегда была в Православии носителем и источником, высшею и последней инстанцией духовного авторитета. Истоки этого — еще в сознании ранней Церкви, где подвижники ставились рядом с мучениками, рассматриваясь, подобно им, как воины Христовы. Православному сознанию прочно свойствен опытный критерий истины и познания. Лишь то суждение о вещах духовных заслуживает доверия, которое основано на реальном опыте этих вещей, то есть, принадлежит обладающему духовной практикой, подвижнику. Все чисто теоретические, умозрительные критерии менее существенны и надежны; «нешатко лишь свидетельство деяний», говорит св. Григорий Палама, подробно развивший эту тему. В отличие от западных исповеданий, в Православии твердо признают, что вся сфера богословия вторична по отношению к Подвигу и должна базироваться на нем. Богословие должно быть не умствованием, не рассуждением о Боге, а опытным свидетельством, точным описанием созерцаемого (феменоменологическая установка!). Поэтому оно, строго говоря, требует пребывания даже не просто в Подвиге, а на высшей его ступени в мистическом созерцании, «феории», которая следует за деятельностью, «праксис»».

Вы читали когда-нибудь что-нибудь столь замечательное?! Действительно, Хоружий зрит прямо в корень: если у меня есть свет в пупке — это и есть истина, а богословие мы на это натянем. Однако, ему, как и всем нашим церковным интеллектуалам — Лосскому, Флоровскому, Булгакову, Лурье это кажется восхитительным. Истины Священного Писания, церковных соборов, апостольского предания первых веков — все это вторично по отношению к «Подвигу» с большой буквы. Bravo!

Е.А. Торчинов вообще считает, что любая религия основана на опыте:

«Именно трансперсональные переживания различных типов являются основой и религиозного опыта, и религии как таковой (религии как «формы общественного сознания» в терминологии недавнего прошлого). Сказанное, повторим еще раз, не означает, что мы склонны сводить все многообразие религиозности к трансперсональным переживаниям, что было бы непростительным редукционизмом и упрощенчеством. Любая религия подобна дереву с корнями, стволом, ветвями, листьями и т. п. Нелепо сводить дерево к корням, но нелепо и игнорировать корни или преуменьшать их значение. В любой развитой религиозной системе мы, помимо трансперсональных переживаний и религиозного опыта в более широком смысле, найдем религиозную доктрину (догматику), теологию, культ, церковь как форму социального тела религии и многое другое. Кроме того, религия взаимодействует с другими формами духовной культуры (мифология, искусство, наука и т. д.), что также оставляет на ней свой отпечаток. Но в любом случае, предполагаем мы, корнем религиозной веры и религиозной жизни является именно трансперсональный опыт. У некоторых религий этот корень могуч и разветвлен, у других слаб и хил (правда, при хилости корня само дерево может быть вполне пышным — соков для его питания хватает), но он есть и его не может не быть. Именно названный корень — сокровенная сущность религии, тогда как все остальное — либо проявления (феномены и эпифеномены) этой сути, либо формы самоотчуждения религии, ее инобытия, если использовать гегелевскую терминологию (что прежде всего относится к аспектам религии как социального института)».

Мы могли бы сказать, что мнение Торчинова не релевантно христианству. Да, могли бы, если бы не было Паламы и догматов, вводимых чьим-то трансперсональным опытом. Если соборы призваны выявить то, во что верили везде, всегда и все, по слову преподобного Викентия, то, спрашивается, где это и в какое время все имели опыт созерцания света в пупке? И основанном на этом опыте разделения сущности и энергии?

Нам часто рассказывают байки про Предание, дескать это опыт Церкви жизни в Духе. Хорошо. Опыт маленькой горстки, фактически крохотной секты омфолоскопов в строго ограниченном месте (Афон) является опытом Церковной полноты? А опыт путешествия Феодоры в загробном мире с бесами — это тоже опыт всей Церкви? Именно поэтому у нас учение о мытарствах и разделении энергий и сущности? Вот была небольшая группа, которая опытом, естественно, ощущала, что в имени Иисус весь Бог находится. Ну так люди чувствуют. Так почему же не догматизировали? Чем это отличается от созерцания света в пупе?

А другие люди чувствуют, что последний император — искупитель, взявший грехи народа на себя. Ну чувствуют так люди, почему мы не толерантны к ним? Вот так из уникальной религии откровения, медицинского факта — воскресения убитого проповедника, мы превратились в религию трансперсонального опыта, преданий старцев и бабьих басен.

Григорий Палама:

«То, что в этих действиях (в «умной молитве») кажется странным, превышает смысл и ускользает от понимания человека, вникающего в них рассуждением, а не делом и практическим опытом».

Виктор Бойко, один из наиболее авторитетных популяризаторов йоги пишет:

«Йога — это в первую очередь практика, всегда практика, только практика, исключительно практика, подлинное понимание и прогресс вырастают на базе личного опыта. Книги, разговоры, видеофильмы, откровения учителей — это только слова. Что бы субъект ни узнал о йоге, что бы ни понял — в лучшем случае это часть знания. Экзюпери говорил: «Чтобы знать, надо участвовать, а это тяжелая школа». Уже начальные стадии практики асан неразрывно связаны с трансформацией сознания, эти два аспекта прорастают друг в друга и образуют единое поле опыта».

Е.А. Торчинов:

«Прежде всего, следует повторить, что именно психотехника и йогический опыт всегда играли определяющую и доминирующую роль в буддизме. Именно созерцание, а не догматические определения или философские концепции составляли стержень буддийской Дхармы. Более того, именно результаты созерцания ложились в основу того или иного учения и именно они служили критериями его истинности».

Именно опыт созерцания света в пупке лег в основу дикого разделения сущности и энергии. Это учение никаким образом не может выведено из Писания и раннего Предания, однако, в религиозно-мистической системе, где какой-то опыт, какой-то жизни, в каком-то духе является источником учения и догматики, такое положение вещей вполне естественно. Поэтому, именно потому, что Палама с коллегами видели свет в пупке, мы теперь поклоняемся мощам как самому Богу, вернее не «как», а самому Богу. Кости и носки и есть сам Бог.

Замечательный ряд: йога, буддизм, даосизм, православие — все это религии, построенные на опыте и «Подвиге» с большой буквы. Именно мистический опыт является критерием истины.