Возведение

В.В. Петров:

«Выше уже говорилось об охранительной функции символов, защищающей таинства от непосвященных. Помимо нее у символов имеется еще и возводящая (анагогическая) функция. Символы необходимы еще несовершенным умам, поскольку дают им опору в виде образов. Возводящим является и чувственное руководство, доступное в литургии, и словесные образы, содержащиеся в Писании. Священноначальник передает духовное толкование литургии и Библии при помощи «низводящего» использования множественности символов.

На первом этапе возведение еще не окрепшего ума совершается не через отказ от образов, но посредством их. Несовершенные умы неспособны непосредственно (ἀμέσως) достигать умопостигаемых созерцаний и нуждаются в возведении с помощью того, что свойственно и сродно нашей чувственно-телесной организации. Символы важны, поскольку позволяют подать истины в форме, соответствующей возможностям каждого из реципиентов:

ДА: «Первые в нашем священноначалии руководители... передали нам... посредством чувственных образов — сверхнебесное, посредством пестроты и множества — свернутое... поскольку наше священноначалие, соответственно нам самим, в некотором роде символично (συμβολική τίς ἐστιν) и нуждается в чувственном ради нашего более божественного восхождения от чувственного к умопостигаемому. Смысл символов (συμβόλων λόγοι), однако же, открыт для божественных священнопосвященных...».

Объясните, какой такой «смысл» и каких символов «открыт для божественных священнопосвященных». Я как-то за несколько десятков лет в Церкви не узрел эту эзотерическую ложу, в которой есть «божественные священнопосвященные», которым доступен великий «смысл символов»? То, что у нас есть «божественные священнопосвященные» это я знаю. Они приезжают к нам в храм на «Майбахе» за 35 млн. руб. Это я буквально говорю. У них лента черная с клобука по полу стелется. Их под руки вводят в храм и «мечут орлецы» под ноги как у Лескова. Это я все знаю. Их делегаты, «батюшки», нагло разговаривают со старушками на ты, говоря им: «Ну ты, мать, даешь!» Они мечут благословения на расстоянии, своей властью крестообразно обогащают компот и борщ божественной энергией. Это я все знаю. Но никто из них не говорил мне про то, что они обладают неким знанием «смысла символов». Надо еще раз уточнить, возможно, я что-то упустил из виду.

У индусов есть такие же «священнопосвященные», Е.А. Торичнов пишет:

«Но эту ориентацию могут придать духовному деланию йоги только тексты откровения, содержащие подлинное знание (джняна) о характере освобождения, а такими священными и абсолютно авторитетными текстами являются только Веды (и особенно упанишады, по крайней мере – в ведантической традиции), «услышанные» древними мудрецами-провидцами, риши. Но Веды, из которых только и можно узнать об освобождении, доступны лишь высшим, «дваждырожденным», сословиям (варнам), а в полной мере — только брахманам».

И еще забавный момент. Этот «Ареопагит» пишет вроде как про апостольское время, он вроде как с Павлом коротко знаком. Так откуда же «пестрое священноначалие» у апостолов? Первое упоминание слова «священник» в отношении к пресвитерам находим у большого поклонника язычников Оригена. Он первый, кто стал употреблять это слово. А тут уже не только священники, но «священноначалие», да еще и «пестрое». Понятно, что это на автора такое неизгладимое впечатление оставил имперский культ, а не первая христианская община. Почитаем совершеннейшую ложь ниже:

«Ибо ум наш не иначе может восходить к близости и созерцанию небесных Чинов, как при посредстве свойственного ему вещественного руководства: т.е., признавая видимые украшения отпечатками невидимого благолепия, чувственные благоухания — знамениями духовного раздаяния даров, вещественные светильники — образом невещественного озарения, пространные в храмах предлагаемые наставления — изображением умственного насыщения духа, порядок видимых украшений — указанием на стройный и постоянный порядок на небесах, принятие Божественной Евхаристии — общением с Иисусом; кратко, все действия, принадлежащие небесным существам, по самой их природе, нам преданы в символах».

Здесь каждое слово ложь. Во-первых, никаких «храмов», «светильников», «изображений», «благоуханий» в апостольском веке не было.

Вот слова апостола Варнава о том, что такое храм у христиан:

«Наконец, я скажу вам и о храме, как они (иудеи) бедные, в обольщении своем, надеялись не на Бога, Создателя своего, но на здание, так как бы оно действительно было домом Божиим. Ибо они почти как язычники поклонялись Ему во храме. Но послушайте, как говорит Господь и отменяет храм: «Кто измерил небо пядию, или землю горстию? Не Я ли?» (Ис 40:12). Господь говорит: «Небо — престол Мой, земля же – подножие ног Моих; какой дом построите мне, или какое место есть место покоя Моего?» (Ис 66.1). Знайте, что надежда их на храм суетна. Бог же говорит еще: «Вот те, которые разрушили этот храм, те самые и созиждут его» (Ис 49.17). Это теперь и совершается. Ибо за то, что они постоянно воюют, храм их разрушен врагами, и теперь подданные их врагов восстановят его. А что городу с храмом и народом израильским надлежало быть предану язычникам, это было наперед объявлено. Писание говорит: «Вот что будет в последние дни: предаст Господь овец пасомых, клев и столб их на истребление». И сбылось это, как сказал Господь.

Исследуем теперь, есть ли уже храм Божий. Есть, — там, где Сам Господь хочет создать его и устроить. Ибо написано: «А по совершении седмины (Дан 9:27) созиждется храм Божий славный, во имя Господне» (Агг 2:6–9).

Итак, я нахожу, что храм существует. А как он будет создан во имя Господне, узнайте. Прежде чем мы уверовали Богу, обиталище сердца нашего было слабо и подвержено разрушению, подобно храму, построенному рукою человеческою. Ибо мы были домом, исполненным идолослужения, жилищем демонов, потому что мы делали противное Богу. Храм создан будет во имя Господне, — заметьте, — для того, чтобы был создан славный храм Господа.

А как это — внимайте. Получив отпущение грехов и надежду на имя Господне, мы соделались новыми, совершенно вновь созданными; поэтому в обиталище наших сердец, в нас истинно Бог живет.

Как это? Его слово веры, Его зов обетования, мудрость Его распоряжений, заповеди учения, Он Сам в нас пророчествует и в нас живет. Он открыл нам, рабам смерти, двери храма, то есть, уста, Он дал нам покаяние и ввел нас в нетленный храм. Кто поэтому желает спастись, тот взирает не на человека, но на Того, Кто в нем живет и говорит в нем, — и удивляется, что не слыхал никогда из уст говорящего таких слов, и даже сам никогда не желал слышать. Вот духовный храм, созидаемый Господу!»

Как вам такое, храмопоклонники? Вы же продолжаете вслед за «ветхими иудеями» и язычниками повторять «храм — дом Божий». Вот и Псевдо-Дионисий с вами. А апостол Варнава с нами, христианами.

А вот еще один христианин уже второго века, Минуций Феликс:

«Вы думаете, что если у нас нет святилищ и жертвенников, значит, мы скрываем предмет нашего почитания. Какой образ Божий придумаю я, если — подумай хорошенько — сам человек является образом Божиим? Какой храм построю Ему, когда весь этот мир, Его создание, не может Его вместить? И если я, человек, люблю простор, то как же запру я в одной часовенке такое величие? Не лучше ли отдать Ему свою душу, святить Его в глубине своего сердца? Предложу ли я Богу в жертву животных, которых Он создал мне на потребу, и брошу Ему обратно Его дар? Это было бы неблагодарностью! Жертва, угодная Ему, — это доброе сердце, чистый ум и светлые мысли. Кто блюдет свою праведность, тот молится Богу; кто справедлив, тот творит Ему возлияния; кто воздерживается от обмана, тот умилостивляет Бога; кто вырывает человека из опасности, закалывает Богу тучную жертву. Вот наши жертвоприношения; вот служение Богу; у нас считается благочестивее тот, кто справедливее». (Octavius, 32)

Не было никаких храмов у христиан почти 200 лет, лжец Псевдо-Дионисий. Не было ни светильников, ни ладана, ни украшений, ни икон. Никаких символов, которыми ты предлагаешь нам возносить свой ум к небесным чинам. Поэтому то, что ты описываешь, уже относится к твоему современному времени, времени императора и его языческих символов.

Во-вторых, он раз за разом повторяет, что кроме символов никак мы к Богу не приблизимся. Это – чудовищная ложь. Мы имеем доступ к Отцу через Сына. А Сын вселяется в наши сердца верою и исполнением дел любви. А не вашим языческим учением о каких-то символах. Поэтому для византийского религиозного культа, который цветет на Руси, без храма нет спасения. Там все символы, которые возносят нас к Богу. Для христиан же храмопоклонничество есть идолопоклонничество, которое замутняет благовестие о том, что «Бог не в рукотворенных храмах живет». Ковид это прекрасно показал. Как взвыли буквально наши храмопоклонники, когда попросили посидеть дома! Какие анафемы и проклятия только не сыпались на наше начальство! Шутка ли, храм закрыт?! Так тюрьмы открыты для посещений, язычествующие христиане. Ау! Больницы не запирают, хосписы открыты. Христос не спросит «ходил ли ты в храм», а про «темницу» спросит. И про больницу. И про богодельню. Да кому это все говорить...

Златоуст:

«Не в рукотворенных, — говорит, — храмах живет». (Бог) обитает и в храмах, но не в таких, а в душе человеческой. Смотри, как он ниспровергает чувственное служение (Богу)».

Вы слышали когда-нибудь такое: «Апостол ниспровергает чувственное служение Богу»?

Климент Александрийский:

«Разве неправильно и справедливо мы не ограничиваем никаким местом Того, Кто является безграничным, и не помещаем в рукотворные храмы Содержащего в Себе всех? Не смешно ли утверждать, что человек, которого философы называют «игрушкой Бога», сам творит себе Бога и что Бог, в свою очередь, становится игрушкой, созданной руками ремесленника? Произведения ремесленников не являются священными или божественными. Если слово «священное» понимать двояко: как Самого Бога и как сооружение в Его честь, то не лучше ли назвать храмом Божества Церковь, которая, став святой через познание Бога, учреждена во славу Его? Вот подлинное святилище, воздвигнутое не руками ремесленников и украшенное не искусством чародеев, а волей Самого Бога. Однако Церковью мы назовем не здание, но собрание избранных».

Это уже просто какая-то протестантская ересь! Может Климент, Варнава, Златоуст, Муций Феликс — криптопротестанты? Так, а как же быть с символами? Ведь «Ум наш не иначе может восходить к близости и созерцанию небесных Чинов, как при посредстве свойственного ему вещественного руководства»? Что же бедные христиане первых веков не восходили умом к Богу? Ведь с золотыми митрами епископов не было, алмазные посохи никто не носил, дорогой ладан не курили — как же при этом христиане были христианами? Просто сердце от боли щемит, когда думаешь про их несчастие. Мне и теперь, когда хочется «вознестись умом к Богу», сразу приходиться бежать на митрополичью службу, жадно вперить взгляд в облаченье архипастыря, чтобы благодать по венам растеклась, иначе же никак к Богу не вознестись умом.

Я расскажу коротенькую историю. Один молодой батюшка в храме с прихожанами попил чай с печеньем. Сами прихожане захотели его поздравить, уже не помню с чем, и приготовили ему маленькое угощение после службы. Но храмик маленький, из сруба, притчевого дома нет, никаких трапезных и других служебных помещений тоже. Так вот, ради Христа попили чай, поговорили о жизни христианской. Настоятель храма узнал про это. Начал орать, махать руками, что мол, «Храм – это сакральное место». И сбросил ему в чат постановление Трульского собора, запрещающего есть в храме. Ну, вот это чья Церковь? Христа Спасителя? Или Артемиды Эфесской?

Мы только и слышим: святая икона, божий храм, священные предметы, сакральный язык — вот всем сакралистам еще раз слова Климента Александрийского:

«Произведения ремесленников не являются священными или божественными».

Короткая фраза, можно наизусть выучить.

Возвращаемся к Петрову:

«Слова ДА о том, что наше священноначалие, соответственно нам самим, «символично», повторяются им в другом месте, где сказано, что священноначалие «представляет собой пестроту чувственных символов и через них священно возводится к божественному».

А, вот какой символ. Священноначалие и есть этот символ. Во всей своей «пестроте». Вот оно что, оказывается. Ну, тогда я полностью согласен: пестрота на лицо, или даже на лице. Сияющие митры, холеные лица, алмазные посохи, бриллиантовые панагии — все это должно меня вознести к созерцанию умопостигаемого. Ну, так а я, грешный, на «Майбах» кивал. Даже смущал он меня.

А это, оказывается, символ Христа. Христос на «Майбахе» приехал. Тогда немецкая машина слишком скромна для этой роли. Я бы предложил патриархии пересесть на «Роллс-Ройс». Выкупить у королевской семьи Бахрейна и выдать всему «священноначалию». А то не у всех получается вот так сходу перенестись к «божественному мраку» от созерцания не самой дорогой машины.