Кому выгодно
Приведем выдержку из работы Тумо Ланкила:
«Теперь давайте разберемся с последним вопросом этой проверки: Qui prodest, cui bono. Каковы были истинные мотивы этой подделки? Саффри говорит, что Дионисий хотел дать христианам лучшее из философии своего времени, что он хотел выразить христианские истины в рамках философских концепций эпохи. Второстепенным мотивом, по мнению Сэффри, было обращение языческих интеллектуалов. Объяснение Диллона и мит. Каллиста (Уэра) можно назвать радикализированной версией объяснения Сэфри. По их мнению, непосредственным мотивом Дионисия было преодоление халкидонско-монофизитских разногласий путем выработки решения, которое было бы приемлемо для обеих сторон; но настоящим мотивом было его желание вернуться к философской мудрости, которая имела свои первобытные корни в Логосе христианского Бога. Эта «философия» была исключительно христианской. Эта мудрость и истина действительно принадлежали только христианам. Мит. Каллист (Уэр) и Диллон называют этот проект «опустошением эллинов» и рассматривают Дионисия в том, что касается этого проекта, как преемника Климента Александрийского.
Возможно, так оно и было. Мы никогда не можем неопровержимо установить истинные мотивы автора дионисийского корпуса. Против объяснения Саффри, однако, можно сказать, что больше не было необходимости пытаться обратить язычников с помощью новой формы христианского неоплатонизма. Существовала такая вещь, которая работала удивительно хорошо, — платонизм каппадокийских отцов, который был совместим с Плотином и, как это ни парадоксально, также с Порфирием. Если Дионисий действительно был увлечен системой Прокла, является ли его вопиющий способ экспроприации психологически достоверным? Критикуя второе объяснение, можно сказать, что одно дело утверждать, как Климент, что Божья истина совпадает с изначальной языческой мудростью, от которой позднее (послехристианское) язычество отклонилось, и совсем другое — сознательно препарировать конкретный текст, маскировать источники информации и выдавать себя за его законного владельца. Безымянное цитирование здесь не главное, но что источники автора были современными и что он переносил «истины» с «вражеской территории» и представлял их как свои собственные.
К счастью, нам не нужно искать более сложное объяснение, если явления можно объяснить более простой интерпретацией, используя те же доказательства. Давайте устраним бесполезные эпициклы. У неоплатоников был вполне конкретный мотив и ощутимая необходимость совершить это мошенничество. По выражению Тацита, их время было не таким уж «редким, когда можно выбирать мнения и говорить о них». Прокл считал «великое смятение», фразой, которой он обозначал христианство, опасным и сильным, но, по его мнению, ему было суждено исчезнуть, хотя и не в обозримом будущем. Он мыслил длительными периодами. В самых крупных масштабах происходило неизбежное циклическое разрушение и возрождение человеческой культуры и населения, а в более короткой продолжительности памятной истории платоновской Философии, которая тоже переживала темные периоды и, казалось, исчезла в период между непосредственными преемниками Платона и Плотина.
Труды Ареопагита рождались не только в постоянной ссылке на Прокла, но и с понятной в этих исторических условиях целью — сохранить и защитить прокловское наследие, обеспечить выживание трудов Прокла, особенно его главного произведения — «Платоновской теологии». Несомненно, неоплатоники хорошо знали, что происходит в христианском лагере, и особенно Дамаский, который живо интересовался тем, что можно назвать «сравнительным изучением религии», был знаком со всем христианским, даже с подробными вопросами, обрядов. Дионисий хорошо дозировал свои ингредиенты, предлагая прокловские выводы без длительной прокловской аргументации и приправляя их цитатами из Писания вместо орфических материалов и халдейских оракулов. Здесь не было ничего, что могло бы привлечь язычников, сведущих в неоплатонической доктрине; предполагаемые потребители, очевидно, были христиане, а не язычники. У него было столько христианской доктрины, сколько было необходимо для того, чтобы претендовать на минимальное доверие, и только некоторые намеки на направление, которое, как он надеялся, примет Церковь (веротерпимость и принятие догм, не слишком неприятных для языческого ума). Эти скудные доктринальные соображения были тщательно представлены в лучшем ироническом духе, избегая оскорбления фракций во внутрихристианской борьбе (Халкидон «Е. Ж.») без какой-либо одной точки зрения.
Его полномочия в отношении христианской традиции, напротив, были представлены с показным, почти высокомерным [отношением], так что он заставлял их принимать (или полностью отвергать), а его общий стиль изложения был рассчитан на монашескую агрессивность и на то, чтобы льстить и соблазнять епископальную иерархию. Если подделка могла создать у христианского духовенства и властей впечатление, что в Прокле скрыто больше апостольских истин, то у трудов мастера было больше шансов избежать той же судьбы, что и у работ Порфирия. Они могли представить себе длительный исторический период, в течение которого будет господствовать тень, или «смятение», как выразился Прокл, но согласно их представлению о постоянном циклическом процессе истории победа была бы на их стороне. Все в конце концов вернется к своему естественному (дохристианскому) состоянию. Кроме того, для конкретной ветви афинского неоплатонизма оплодотворение высшего Бога монотеистической религии апофатикой и путем мистического восхождения не привело бы к приемлемому компромиссу. Реальность божественных генад как подлинных богов во всей их индивидуальности и поклонение всему божественному ряду с соответствующим культом были действительно дорогими и для афинского неоплатонизма. Он мог временно жить под принудительным гнетом без практики второго, но не отказываться от своего видения первого.
Важнейшим языческим ингредиентом Дионисийского корпуса является его прокловско-дамаскианская полнота. В нем просто слишком много этого элемента для христианского проекта, а автор действовал в то время, когда «павлов» проект интеграции христианства с философией был уже давно завершен...
Этот вывод не может быть доказан, но и ни одна из альтернатив не может быть полностью доказана. Таким образом, мы остаемся с предположениями, где каждый читатель должен подумать, какое предположение кажется более правдоподобным. Необходимо дальнейшее исследование таких тем, как, например, образ святого проводника и учителя — Сириуса у Прокла и Иерофея у Дионисия, связь дионисийского монотеизма и христологии с генадологией Прокла, а также более подробные сравнительные исследования между Дионисием и языческими неоплатониками».