✟ Virtus et Gloria

Обожение по Паламе

Итак, центральная часть нашего рассуждения об обожении.

Палама:

«Когда святые мужи видят в самих себе этот божественный свет — а они его видят, когда при неизреченном посещении усовершающих озарений получают боготворящее общение Духа, — они видят одежды своего обожения, потому что благодать Слова наполняет их ум славой и сиянием высшей красоты, как на Фаворе Божество Слова прославило божественным светом единое с Ним тело».

Будем собирать по частям.

• Обожение происходит, когда «святые мужи видят божественный свет».
• Это точно такое же событие, которое было со Христом на Фаворе.

Далее: «Так что виденье есть не просто оставление и отрицание, но и единение и обожение, таинственно и невыразимо совершающееся в благодати Божией после оставления всего, что запечатлевает ум снизу (вспоминаем апофатику даосов и чань буддистов «Е. Ж.»), вернее же — после успокоения, которое выше оставления, потому что оставление сущего есть только отдаленное подобие успокоения ума. Недаром отделить Бога от Его бесчисленных творений должен всякий верующий (вспоминаем «облако неведения» между всетворением «Е. Ж.»), а успокоение всей деятельности ума и потом единение с вышним светом, будучи совершенным состоянием и полнотой богодействия, дано только тем, чье сердце очистилось и наполнилось благодатью. Впрочем, что я говорю — единение, когда и краткое созерцание потребовало некогда избранных учеников Христовых, которые достигли исступления из всякого умственного и чувственного восприятия, через полный отказ от видения приняли в себя подлинное видение, а через претерпение незнания вместили в себя чувствование сверхприродных вещей?... Итак, созерцание света есть единение, хотя оно и нестойко у непосвященных; а что такое единение со светом, как не зрение? Поскольку же оно совершается после прекращения умных действий (обязательно отключите ум, не забудьте «Е. Ж.»), то как оно может совершиться, если не Духом?»

• Видение света возможно при полном успокоении ума (исихия), которое выше «оставления всего сущего».
• Полная исихия возможна при «очищении сердца от страстей» и «прекращения умных действий».
• Ученики на Фаворе достигли состояния «полного отказа от чувственного видения» и «претерпели незнание» только в таком состоянии они «вместили» в себя видение света Христа.

Интересно вот это отключение ума. Опьянение, забывание себя, божественное безумие. Ведь что такое наш ум — это анализатор добра и зла. Он стоит на страже всех наших чувств. Им мы опрашиваем духов: «Исповедуешь ли ты Христа, пришедшего во плоти»? И если слышим в ответ «нет», то знаем, что это «дух антихриста». Но тут постоянно одна и та же навязчивая инструкция: выключи ум, отключи мозги, опустоши разум, забудь все, и себя в том числе. Обратили внимание?

Йоги пишут:

«Виджнянабхикшу говорит также о том, что во время дифференцированного экстаза наблюдается приостановление всех ментальных функций, за исключением, конечно, той, что медитирует на объект. В свою очередь, сампраджнята самадхи предполагает нечто иное: сознание исчезает полностью, блокировке подвергаются абсолютно все ментальные функции. В таком экстазе невозможно найти даже след ума (читта), если не считать впечатлений (санксара), которые после своего функционирования были оставлены в прошлом».

Далее: «Это божественный свет, и святые справедливо называют его божественностью: ведь он обоживает; а если так, то он еще и не просто божественность, а обожение само по себе, то есть начало божественности. Это кажется разделением и усложнением единого Бога, но ведь Бог — с равным успехом и Первобог, и Сверхбог, и Сверхизначальный; Он един в Своем едином Божестве, а Первобог, и Сверхбог, и Сверхизначальный Он потому, что в Нем основание этой божественности обожения, как согласно великому Ареопагиту Дионисию определили учители Церкви, называющие божественностью исходящий от Бога боготворящий дар. Сам Дионисий, отвечая в письме Гаию на вопрос, как понимать, что Бог выше начала божественности, говорит: «Если будешь понимать божественность как тот боготворящий дар, благодаря которому мы обоживаемся, и если этот дар становится началом обожения, то Бог, Который выше всякого начала, будет за пределами так понимаемой божественности». Таким образом, отцы обожествляют Божию благодать сверхчувственного света, но это не прямо Бог в своей природе, Который может не только просвещать и обоживать ум, но и создавать из ничего всякую умную сущность... Прежде чем перейти к отдельным его обличениям, считаю нужным разъяснить, зачем философ положил столько стараний на то, чтобы представить обоготворяющую благодать Духа тварной, сделав именно это целью своих писаний, хоть и признавая против воли, что святые ее именуют божеством, самобожеством и богоначалием... «Дух через Сына изобильно изливается на нас» (Тит.3:6), однако не сотворяется, восприемлется нами и глаголет через нас, — словом, если услышав такое, ты не забудешь, что Бог созерцается не в Своей сверхсущей сущности, а в Своем боготворящем даре, то есть в Своей энергии, в благодати усыновления, в несотворенном обожении, в ипостасном видимом воссиянии, и если помыслишь этот обоживающий дар, допускающий сверхприродное причащение и единение, как богоначалие, начало божества, то есть обожения, то сверхначальная сущность Божия будет выше этого начала... Между тем, поскольку обоживающий дар Духа есть энергия Бога, а Бог получает именования от Своих энергий, ибо Его сверхсущность безымянна, то заключайся обожение только в добродетели мудрости, Бог, чья энергия обнаруживалась бы только в мудрости и добродетели, не назывался бы Богом — источником обоживающей энергии. Не именовался бы Он и Сверхбогом, запредельным этому божеству: достаточно было бы тогда Ему называться Сверхмудрым, Сверхблагим и тому подобное. Так что благодать и энергия обожения — другое, чем добродетель и мудрость».

• Обоживающий свет есть «божество и обожение» само по себе, но не Бог в своей сущности.
• Благодать нетварна и именуется «божеством, самобожеством и богоначалием».
• Однако, Бог выше Своего обоживающего божества, поэтому должен именоваться «Сверхбогом».

Палама:

«Кто в это великое таинство новой благодати не верит и обожения с надеждой не ожидает, тот не может презирать плотские наслаждения, деньги, имущество и человеческую славу, а если и сможет, то его сразу охватывает гордость как бы уже достигшего совершенства, и он скатывается в толпу нечистых».

Далее: «Духовные, идущие не от тела к уму, как мы сказали выше, а переходящие от ума к телу, которое через эти энергии и страсти преображается к лучшему и обоживается: как едина для тела и души божественность вочеловечившегося Божия Слова, которая через посредство души обожила плоть и ею совершались божественные дела, так у духовных мужей духовная благодать, перейдя через посредство души на тело, дает ему тоже переживать божественные страсти и благословенно сострадать божественно страдающей душе. Раз страдание такой души божественно, у нее, разумеется, есть благословенная и божественная страстная способность, или вернее, — поскольку страстная способность в нас едина, — единая страстная способность может стать благословенной и божественной. Достигнув этой блаженной полноты, она обоживает и тело, и тогда не телесными и земными страстями волнуется, хотя так может показаться неопытным, а наоборот, сама поворачивает к себе тело, уводя его от наклонности к злу и вдыхая в него святость и неотъемлемое обожение, чему явное свидетельство — чудотворные мощи святых».

• Обожение переходит на тело и тело тоже обоживается.
• Творение чудес и знамений Иисус совершал посредством «обоженой плоти».
• Тело в результате обожения отворачивается от наклонности ко злу.
• Доказательство сверхъестественных и чудесных свойств обоженой плоти — «чудотворные мощи святых».

Далее: «Эти полные любви к Богу очистительные слезы, «окрыляющие молитву» по отеческому слову, в сочетании с молитвой просвещающие глаза души, берегущие благодать, когда она дается через эту божественную баню, по Григорию Богослову, а после ее ухода снова призывающие, становящиеся поэтому «баней святого возрождения» (Тит.3:5) и, как говорит Григорий, вторым божественным крещением, которое труднее, но ничуть не ниже, а даже выше первого по ясному слову одного из отцов: «Выше крещения открывающийся после крещения источник слез», — эти, говорю я, слезы, очищающие плачущего, отрывающие его от земли, поднимающие к небу, сочетающие с благодатью рождения в Боге, а через нее обоживающие, разве они не общее действие тела и страстной силы души?»

• Тело в результате действия обоживающей благодати приводит адепта к частому плачу — «источнику слез».
• Это действие и слезы «выше крещения», «поднимают к небу» и «обоживают».

Далее: «Ибо так и Стефан, по божественному Григорию из Ниссы, видит божественное не в человеческой природе и силе пребывая, но срастворившись с благодатью Святого Духа, «поскольку, свидетельствует Писание, подобное усматривается через подобное; и если бы слава Отца и Сына сделалась доступной для человеческой природы и силы, то лгал бы утверждающий невместимость боговидения для человека, но, с другой стороны, и он несомненно не лжет, и история говорит правду».

• Свет обожения «срастворяет» адепта «с благодатью».

Далее: «Напротив, кто порвал всякую связь своей души с низким, отрешился от всего через соблюдение заповедей и достигаемое таким путем бесстрастие, возвысился над всяким познавательным действованием через протяженную, чистую и невещественную молитву и в непознаваемом, по преизбытку, единении осиян неприступным блеском, — только он, став светом, через свет, обожившись, видя свет в созерцании и вкушении этого света, истинно познает сверхприродность и немыслимость Бога, славя Его не только выше одной мыслящей силы ума, этой человеческой способности, ибо даже многое из тварного ее выше, но выше и того сверхприроднейшего единения, силою одного лишь которого ум в божественном подражании пренебесным умам единится с Запредельным умопостигаемому... будучи светом и видя свет посредством света: взглянет ли на себя — видит свет; на то ли, что видит, — все тот же свет; на то ли, через что видит, — свет и здесь; и единение в том, чтобы всему этому быть одним, так что видящему уже не распознать ни чем он видит, ни на что смотрит, ни что это все такое, кроме только того, что он стал светом и видит свет, отличный от всякой твари».

• Через обоживающий свет адепт «сам становится светом».
• Только тот, кто «стал сам светом» может познать «немыслимость Бога».

Растворение в Брахмане [1] так описывается Н. В. Исаевой:

«Для Шанкары вселенная образована волшебными переливами майи (māyā) — завесы или волшебной иллюзии, скрывающей иную, неизменную сущность. Подобно тому, как веревка в руках фокусника кажется змеей, а раковина может издали мниться куском серебра, многообразные свойства мира лишь временно накладываются на его истинную основу — Ниргуна-Брахман. Такое наложение (adhyāsa), или майя, выступает как творящая сила (њakti), или оборотная сторона Брахмана, и именно она подвержена изменениям и трансформации, развертыванию (pariāṇma). В своем «сокрывающем» аспекте майя есть не что иное, как авидья (avidyā), то есть Неведение, — не просто невежество или ложное знание, но единственный доступный нам способ восприятия и вместе с тем способ существования профанического мира. Вместе с тем, майя-авидья создает не только природный мир, но и (что по сути то же самое) индивидуальные особенности, вообще психические, «природные» способности отдельной души. Внутри же каждой из бесчисленных душ, в центре пяти оболочек, или «чехлов», «ножен» (koњa), лежит единственно острый меч — чистое сознание, бескачественный атман, изначально тождественный Брахману. Реализация этого тождества и свертывание иллюзорной эволюции феноменальной вселенной возможно лишь в мистическом акте растворения в Брахмане, где отпадает прежнее разделение на объект, субъект и сам процесс познания».

Конечно, можно найти много отличий в догматических описаниях реальности, но всегда смотрите на конец всех этих танцев с бубнами. Что в итоге? А в итоге, это называется недифференцированный экстаз — самадхи (подробнее в четвертом томе, глава «Восхождение»), вот что это:

«Будучи светом и видя свет посредством света: взглянет ли на себя — видит свет; на то ли, что видит, — все тот же свет; на то ли, через что видит, — свет и здесь; и единение в том, чтобы всему этому быть одним, так что видящему уже не распознать ни чем он видит, ни на что смотрит, ни что это все такое, кроме только того, что он стал светом и видит свет, отличный от всякой твари».

И сравним:

«Джняни становится тот, кто постулирует то, что он сам реализовал, что является итоговым заключениям для всего человечества. Он уверен в истинности своих постулатов, так как пережил то, о чем говорят Веды, Агамы и Упанишады. Он пробудил энергию и силу своей реализации. Он знает. Он становится воплощением этого знания, той Истины, о которой раньше думал как о чем-то, отличном от себя. Он находит в священных текстах подтверждение своей реализации, которая эхом отразились в строфах, написанных риши на заре человеческой истории. Эта раскрывшаяся душа видит в этих текстах отражение того же полного слияния с Божественным, которое он сам лично узнал как вневременный, внеформенный, внепространственный Абсолют, которому он раньше, в прошлой жизни, символически поклонялся в образе каменного изваяния (икон «Е. Ж.»), блуждая при этом в инстинктивном разуме, или избегал посещения храма и возмущался, потому что храм вызывал в нем страх и представлял угрозу тем загрязнениям, которые в нем находились.

Он убрал покровы неведения, убрал препятствия к пониманию. Он вошел в свою истинную сущность, союз с Богом, союз с Шивой, и в этом блаженном состоянии, будучи поглощен этой всеохватывающей любовью, он видит Господа как своего возлюбленного, как того, кто ему дороже самой жизни. Для него больше нет ни внутренней, ни внешней жизни и сознания, так как они расплавились и слились в единое целое. Он есть То, и для него ясно, что все является Тем. Незаметно для себя он стал храмом своей религии, способным передавать знание просто энергией своего молчаливого присутствия. Он стал источником света и даршана, который излучается через нади и праны его сущности. Человека с такой великой душой можно застать задумчиво вытирающим пол в храме, чистящим латунные лампы, делающим благоухающие гирлянды, разъясняющим смрити. Он смиренный шиванадьяр — раб слуг Господа, хотя отрабатывает последние кармы своего последнего рождения» [2].

А? Понравилось? Дословно, правда? Это автор с красивейшим именем Садгуру Шивайя Субрамуниясвами.

Далее читаем «божественного Григория»:

«А когда вдобавок к невежеству и неверию такой человек еще очень искусен в пакостях, переполнен суетливыми мыслями, готов на все и непочтителен к самому святому, то он не только отвергает его как не существующее в действительности, но и, увы! признает божественное слияние за бесовское воображение (есть, оказывается, такие христиане, кроме меня, надо же, кто бы мог подумать «Е. Ж.»)».

«Наоборот, обрести в себе Бога, в чистоте прилепиться к Нему и слиться с Его неслияннейшим светом, насколько доступно человеческой природе, невозможно, если помимо очищения через добродетель мы не станем вовне, а вернее выше самих себя, оставив заодно с ощущением все чувственное, поднявшись над помыслами, рассуждениями и рассудочным знанием, целиком отдавшись в молитве невещественным духовным действиям [энергиям], получив незнание, которое выше знания, и наполнившись в нем пресветлым сиянием Духа, так что невидимо увидим награды вечного мира».

«Когда душа соберется в самой себе и в Боге, уже не будет разделяющего ее на множество помыслов рассуждения, ибо главу ее увенчает Первый, Единственный и Единый Бог Слово, в чьей единой непомыслимой простоте единовидно предсуществуют все начала сущего; и устремляясь к Нему, не вне ее сущему, но в ней цельной — цельному простым слиянием, она и сама тоже познает начала сущего, в которых, возможно, прежде чем стать невестой Слова и Бога, она блуждала путями разграничений и разделений».

• «Оставляя все чувственное, рассудочное, рассудительное» и «получив незнание, которое выше знания» адепт «сливается» с Богом.

Далее: «Вот «познание сущего как оно есть»; вот видение истины; вот причастие совершенству; вот пиршество духовного созерцания, открывающегося по обетованию и умно просвещающего, обоживающего и питающего всякого, кто умно, вернее же духовно пребывает в этом созерцании благодаря чистоте сердца».

• Через свет обожения Бог «видится как Он есть» уже сейчас, вопреки апостолу Иоанну, говорившему: «но еще не открылось... когда же откроется... увидим Его как Он есть».

«Бог-как-Он-есть» любимый термин Экхарта. И ведь у западной церкви хватило благодати Духа, чтобы извергнуть этот чуждый организм из своего тела. А у нашей не хватило.

Далее: «Затем, святой назвал две вещи, боготворящий дар и неподражаемое подражание, показывая нам, как мне кажется, что, хотя человек не может обоживаться собственной силой, через подражание, уподобляясь неподражаемому Богу, Однако подражать неподражаемому он должен; так он улучит боготворящий дар и сделается Богом «по состоянию».

• Обоживающая благодать через свет делает адепта «Богом по состоянию», хотя и не по природе. С большой буквы «Бог».

Далее: «Недаром великий Дионисий, в другом месте назвавший свет «первосветящим и боготворящим лучом», а здесь — «боготворящим даром и началом божества», то есть обожения, отвечая спрашивающему, как Бог возвышается над богоначалием, то есть над началом обожения, говорит, что если, услышав, что Бога созерцают «видимо, а не в загадках»; что Он срастается с достойными как с Собственными членами и единится с ними вплоть до всецелого переселения во всецелых праведников, равно как и они всецелыми всецело переселяются в Него».

• Божественный свет обожения приводит к тому, что Бог «срастается с достойными как с Собственными членами и единится с ними вплоть до всецелого переселения, равно как и они всецелыми всецело переселяются в Него».

Далее: «Ведь божественный Максим называл последнее не только воипостасным, но и нерожденным; и не только нетварным, но и неограниченным и надвременным, так что улучившие его делаются в нем нетварными, безначальными и безграничными, хотя возникли, со стороны своей природы, из ничего». 

• Обоженый человек, его тело и его останки делаются «нетварными, безначальными и безграничными».

Как вам? Удивляет немного, правда? Палама и безначальный, и безграничный, ну и нетварный, разумеется. А поэтому «Бог» с большой буквы! На статуе Григория Паламы нужно написать: «Sanctus Gregorius Palamas, Deus» ,  «Άγιος Γρηγόριος Παλαμάς, ο Θεός» . Или без артикля? Как вам кажется?

Далее: «Так обожен «первенец» (1Кор.15:20, 23) нашего человеческого смешения».

Мы можем сказать, что Иисус-человек был обожен? То есть мы обоживаемся по примеру Христа? То есть это не была единая личность? Это был обоженый человек Иисус? Да, безусловно, автор этой идеи Феодор и за ним Несторий.

Палама:

«А по мне — употреблением тела духом и смешением с ним мы называем здесь соприкосновение, но что такое это соприкосновение и как оно совершается между умной природой и телесной или телом, помыслить и выразить никому вообще из людей невозможно».

Можем ли мы сказать, что Иисус-человек был «смешан» с божеством? Можем, это ересь монофизитов. Так что же означает выражение Григория? Две ереси одновременно? Евтихианцы учили, что у Иисуса была только одна природа, союз божественного и человеческого, который не является четным составом, поскольку то, что божественно, бесконечно больше, чем человеческое: человечество поглощается божеством и превращается в него, как капля божественного. Мед, смешанный с морской водой, исчезает. По их мнению, человеческие и божественные были полностью смешались в воплощении.

Следующий фрагмент демонстрирует как это происходит:

«Итак, созерцание света есть единение, хотя оно и нестойко у непосвященных; а что такое единение со светом, как не зрение? Поскольку же оно совершается после прекращения умных действий, то как оно может совершиться, если не Духом? В самом деле, свет видится в свете, и в подобном же свете — видящее; если нет никакого другого действия, то видящее, отойдя от всего прочего, само становится всецело светом и уподобляется видимому, вернее же сказать, без смешения единится с ним, будучи светом и видя свет посредством света: взглянет ли на себя — видит свет; на то ли, что видит, — все тот же свет; на то ли, через что видит, — свет и здесь; и единение в том, чтобы всему этому быть одним, так что видящему уже не распознать ни чем он видит, ни на что смотрит, ни что это все такое, кроме только того, что он стал светом и видит свет, отличный от всякой твари».

Обратите внимание, по сути, это и есть смешение. Однако, как бы робко стоит: «без смешения единится», хотя абзацем выше и ниже прямо говорит о смешении.

А. Г. Дунаев, вслед аз А. Риго, считает, что Палама не раз исправлял свои работы. И не только он. Но и его последователи старались облагородить, придать более христианский вид его писаниям. Вполне возможно, это одно из таких мест. Потому что дальше читаем:

«И если Сын Божий не только соединил с нашей природой — о безмерность человеколюбия! — Свою Божественную сущность и, приняв одушевленное тело и разумную душу, «явился на земле и обращался среди людей» (Вар.3:38), но — о изобилие чуда! — смешивая Себя через причастие Своего святого тела с каждым из верующих, Он соединяется и с самими человеческими существованиями, становясь одним телом с нами и делая нас храмом всего Божества — потому что в теле Христове «телесно живет вся полнота Божества» (Кол.2:9), — то неужели Он не просветит и не озарит души достойных причастников божественным блеском Своего тела в нас, как Он осветил тела учеников на Фаворе? Тогда Господне тело, еще не смешавшееся с нашими телами и носившее в себе источник благодатного света, внешне освещало окружавших его достойных учеников и внедряло в их душу просвещение через чувственные глаза; теперь, смешавшись с нами и живя в нас, оно тем более должно озарять душу изнутри».

И далее: «Но как огонь невидим, если нет материи или чувствилища, воспринимающего его светоносную энергию, так и обожение невидимо, если не оказывается материи, восприимчивой к явлению Божества; когда же получит пригодную пребывающую в непомраченном состоянии материю, а такова всякая очищенная разумная природа, не отягощенная покровом многообразного зла, тогда и обожение созерцается как духовный свет, а вернее и обоживаемых делает духовным светом. Ибо сказано: «Награда за добродетель — сделаться Богом и быть озаряему чистейшим светом, став сыном дня, который не прерывается мраком, ибо его производит другое, сияющее истинным светом солнце, кое, единожды осветив нас, уже не скрывается более на западе, но, облекая все своею светозарной силою, непрестанно и беспременно внедряет свет в достойных, делая самих причастников оного света новыми солнцами».

Последнее можем вынести на заголовок и в краткую аннотацию книги, а также громогласно в храме зачитывать, когда будем кадить Богу Григорию.

Итак, еще раз. Цитаты у Василия такой не находим. Откуда она? Для нас неважно. Палама приводит ее не только в триадах, но и часто в «Третьем послании к Акиндину». Значит либо сам ее автор, либо полностью ее разделяет и даже строит свою аргументацию вокруг нее. В цитате утверждается, что человек делается Богом с большой буквы и многие святые становятся «новыми солнцами», то есть новыми Богами! Кроме того, человек делается Богом не даром, но в качестве награды за свою, личную добродетель.

Напоминаю цитату Августина о том, становимся ли мы «Богами»:

«Поскольку Он Сам — та же самая жизнь, которой Он обладает в Самом Себе. Но неужели же мы станем тем, чем является Он, то есть жизнью, когда начнем бытие свое в той жизни, то есть в Нем Самом? Разумеется, нет. Ибо Он имеет жизнь, как источник жизни, и Сим является тем, что имеет, и поскольку жизнь в Нем, то Он — Сам в Себе. Мы же не являемся жизнью, но мы сопричастны жизни и будем там таким образом, что не сможем быть в самих себе тем, чем является Он. Однако мы, не будучи жизнью, будем, как жизнью, обладать Им, Который в Самом Себе имеет жизнь, потому что Он Сам и есть жизнь. Коротко говоря, Он и в Себе неизменен, и с Отцом неразделим. Когда же мы придем к Отцу через Него, — ибо сказано, что никто не приходит к Отцу, как только чрез Меня (Ин. 14:6), — то нас, пока мы будем пребывать в Нем, никто не сможет отделить ни от Отца, ни от Него».

Итак, если кто скажет, что православие говорит о богах по благодати, то, несмотря на неудачную терминологию, с большими оговорками, но я соглашусь: да, становятся, в крещении по вере. Но обожники же говорят, что только святые боги по благодати. А значит поверх крещения. Либо все крещенные суть боги, либо, если богом делает психотехника, то это лжехристианство. Вот как все просто.

Еще раз: вы говорите, что в православии спасение — это обожение? Отлично, тогда все православные обожены в крещении, все православные — суть боги. Ибо, как я показал с очевидностью, спасение доставляет вера и крещение, а пребывание в спасении — дела любви, генерируемые истинной верой.

Вы говорите, что только святые обожены, только они боги? Но в приведенной цитате Августин говорит, что мы обладаем Им и поэтому обладаем вечной жизнью. А Им мы обладаем через веру и крещение, очевидно, «крестившиеся во Христа облеклись» и пребываем в Нем заповедями любви. Совершенно определённо я показал, что Августин, вслед за всем Преданием до него, учит об уже полученном спасении и «пребывании вплоть до конца». А значит обожен человек и стал богом по благодати разом, одномоментно, в крещении по вере. Если спасение и обожение — синонимы.

Вы видите, насколько учение о постепенном обожении противоречит церковному Преданию. Но ладно бы еще если бы оно было увязано с заповедями, делами любви и служения. Но нет: обожение через психотехнику, через голову, просунутую между ног, через созерцание пупа, через опустошение мозгов, через православную пранаяму (о чем ниже), через «умирание для всех людей». Ну очевидно же, что это другая религия. Просто другая. Это не искажение христианства, это просто не христианство.

Но Палама своими высказываниями идет дальше «богов по благодати». Как мы видим, исихасты, по его мнению, становятся «Богами» и «новыми солнцами». Вроде как он должен придерживаться идеи «по благодати», но фактически он сливается и становится Богом. И он именно так это и формулирует: да, Богом, но низшим Богом, не Сверхбогом, не Предбезначальным, не Сверхзапределным, а просто Богом, просто Безначальным, просто Безпредельным, потому что энергии — это Бог, но не в своей сущности.

Надо на статуи Паламы писать: «Безначальный и Безпредельный Бог Григорий». То есть, мы говорим, что «пока мы во Христе» мы имеем Его жизнь. Не сами по себе, а через Него и поэтому употребляем «по благодати». Палама же по-другому понимает «по благодати». Он сам становится этой благодатью. Благодать — это Сам Бог, по Паламе, Его энергии, Его свет. Так вот, «весь сам становясь светом» Палама становится этой энергией, светом, благодатью. Мутирует в нее, и поэтому становится «новым солнцем» и «Богом». Все логично. Но это уже не то «по благодати», которое понимает церковное Предание. Это уже не во Христе.

Кстати, про Христа речь у Паламы уже и не идет, это сам свет, сама энергия, сама благодать, хотя и ниже сущности Бога.

Е.А. Торчинов:

«Если от основ христианства ничего не останется в случае отказа от веры в непорочное зачатие, боговоплощение, воскресение, вознесение, второе пришествие и т.д., то суть буддийского учения совершенно не изменится, если отбросить все сведения явно мифологического характера, касающиеся рождения и жизни будды Шакьямуни. И это различие далеко не случайно: для буддизма как религии чистого опыта базовым является только трансперсональное переживание Сиддхартхи Гаутамы (пробуждение, просветление — бодхи), благодаря которому он и становится Буддой (Пробужденным)».

Как мы видим из паламитско-дионисийских практик, если выбросить всю христианскую «мифологию», то суть не изменится: поза, дыхание, опустошение, очищение подсознания, концентрация, мантры (не путать с молитвой), свет, слияние, растворение, смешение.