✟ Virtus et Gloria

Варлаам

Оппозиция исихастам возникла после посещения Варлаамом Афона. В итоге большинство людей не могут и не хотят вдаваться в суть полемики, для большинства важно другое: если аргументы Варлаама были в конечном счете отвергнуты, а свт. Григория приняты, значит, Палама прав. Но если рассмотреть аргументы Варлаама, то становится очевидным, что Варлаам ведет полемику вообще со стороны чистой философии. Как будто оживший Прокл или Плотин. Естественно, такую критику в христианстве разрушить весьма просто. «Где мудрец? Где книжник? Где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» (1 Кор. 1:20). Что свт. Григорий успешно и делает.

Посмотрим на работу Д. С. Бирюкова «О начале полемики вокруг исихазма в эпоху паламитских споров»:

«Свт. Григорий обвиняет Варлаама в том, что он встречался с самыми простыми монахами при том, что коварно говорил о своих встречах с сильнейшими из них, и таким образом порочил исихастское учение в целом. Этот топос, согласно которому возмущение Варлаама учением исихастов берет начало с его встречи с самыми простыми монахами, проговариваемый свт. Григорием неоднократно, после свт. Григория становится общим местом, причем как в паламитских, так и в антипаламитских источниках. Однако от него имеются и небольшие отступления: так, свт. Филофей Коккин в Житии свт. Григория Паламы, очевидно, следуя свт. Григорию, говорит, что «под предлогом смиренномудрия он [Варлаам] сблизился с некоторыми самыми простыми и неучеными монахами, занятием которых были умная молитва и трезвение, и, притворившись невеждою в подвижнической жизни, просит у них наставлений в оной», однако в Житии святого Исидора свт. Филофей утверждает, что Варлаам общался с наиболее выдающимися (πρώτοις) монахами». [1]

Сначала рассмотрим этот вопрос. С какими монахами встречался Варлаам, когда подверг практику исихастов критике?

Версия свт. Григория:

«Он [Варлаам] пришел к одному из учеников безмолвствующих, совершенно лишенному разума, едва отличающемуся от бессловесных, глупцу, не наделенному подобающим рассуждением. И притворился, что желает быть у него учеником, изучать путь исихии и законы послушания. Просьбами он убедил его, и ходил к нему немало дней. И после этого стал просить того невежду учить его об исихии, и таким образом за один день чуть ли не начал числить себя в исихастах.

Тот же не заподозрил хитрости, прельстившись по чрезмерному легкомыслию, но стал, безумец, обучать лукавейшего и [рассказывал], что немного преуспевшие в исихии и безмятежно молящиеся воспринимают в душе некое неизреченное ликование и божественную радость и телесными очами видят свет, блистающий вокруг них. По иным [словам] Варлаам стал замечать великое безумие и невежество того человека, а услышав о свете, зримом телесными очами, нисколь не удержался в спокойствии, но начал натиск на исихастов вообще, называя [их] обманщиками, и лжецами, и мессалианами, и пуподушниками, искажающими правые догматы церкви, и всякое иное того же рода». [2]

Далее Д. С. Бирюков проводит исследование вопроса:

«Кто же эти «простые монахи»? Об этом можно судить из писем самого Варлаама. А именно, сохранились письма Варлаама к прп. Игнатию Исихасту, где идет речь о встрече и сближении Варлаама ок. 1337 г. в Салониках с монашеским кругом прп. Игнатия, к которому Варлаам пришел для того, чтобы тот познакомил его с исихастским учением и практиками; также о событиях, связанных со знакомством Варлаама с кружком прп. Игнатия Исихаста, упоминается в письмах Варлаама к Давиду Дисипату. Переводы всех этих писем приводятся в настоящем издании.

...

Таким образом, исходя из дошедших до нас писем Варлаама Калабрийского А. Риго делает вывод о том, что познакомившие Варлаама с исихастским учением и практиками монахи, о каковых в различных источниках (авторы которых не были непосредственными свидетелями описываемых событий) говорится как о «простых и необразованных» — это монахи, входившие в круг прп. Игнатия Исихаста. Однако в этот кружок входили как раз весьма образованные монахи. Тот же Давид Дисипат имел очень широкую эрудицию, что видно из его сочинений, представленных в настоящем издании. Никак нельзя назвать «простым» и Иосифа Калофета, автора различных богословских, экзегетических и агиографических сочинений». [3]

Кроме того, подвергая критике исихазм, Варлаам использует не устные рассказы, а вполне задокументированную практику.

Бирюков: «Однако встретившись с некими людьми, «соименными» Игнатию и его друзьям, т. е., «исихастами», Варлаам услышал от них нечто чудовищное — и далее Варлаам перечисляет некоторые положения, вероятно, заимствованные из исихастской литературы (в первую очередь, у прп. Никифора Уединенника и в анонимном трактате Метод священной молитвы и внимания) и услышанные им лично от прп. Игнатия и его друзей». [4]

Продолжая изучать вопрос о «простых монахах», Бирюков цитирует крупнейшего ученого по Паламизму в мире Антонио Риго и пишет:

«Действительно, здесь идет речь о «простом муже», к которому пришел Варлаам; однако, как кажется, простота его заключается в том именно, что он не обучен «двойственностям», которые позволили бы ему скрывать от Варлаама учение исихастов. Эта простота не такого рода, которая подразумевается, например, Паламой или Кантакузиным, поскольку сложно сказать, что монах, «необученный двойственностям», проще других и нуждается в защите, о чем говорит Палама, или глуп и лишен разума, о чем ведет речь Кантакузин. Под этим мужем, о котором упоминает Иосиф, мог иметься в виду прп. Игнатий Исихаст.

Далее стоит задаться вопросом о мотивации авторов версии о начале споров как результате встречи Варлаама с монахами-простецами. Согласно А. Риго, эта версия, которую впервые высказывает свт. Григорий Палама, отражает топос религиозной полемики («topos della polemica religiosa»). Таким образом, позиция А. Риго подразумевает (хотя он этого прямо не говорит), что свт. Григорий сознательно искажал развитие событий, когда утверждал, что Варлаам общался с самыми простыми монахами». [5]

Итак, простые монахи – это самые образованные и компетентные исихасты. А их «простота» заключалась в том, что они не умели держать язык за зубами. Григорий Палама раздражен не на то, что эти монахи открыли, а на то, что они вообще открыли свою практику непосвященному.

Теперь посмотрим, что же Варлаам нашел у этих «простых монахов»:

«Однако я встретился с некоторыми, соименными вам, и услышал от них нечто чудовищное: учения невежества, недостойные, чтобы отнести их к разуму, порождения не размышления, но ложного мнения и опрометчивого воображения. Они сообщали о неких чудовищных разлучениях и сопряжениях ума с душой, о единосущии демонов с ней, о различии светов красных и белых. А еще некие умные исхождения и вхождения, совершаемые через ноздри с дыханием, и некие сотрясения, происходящие вокруг пупа, и, наконец, — соединение Господа нашего с душой, происходящее внутри пупа в ощущении и полноте сердца, и тому подобное. Конечно, я полагаю, что занимающийся этим погрузился либо в чистое безумие, либо в избыток самомнения, скудость рассуждения.

Когда я это услышал, встретился с неким отроком, который подвергался опасности впасть в эти учения [приняв их] за истинные. Я просил его остерегаться и ничего из этого не принимать в душу, и не считать здравомыслящими тех, кто учит о таком. Ведь оно и само по себе безумно, и имеет некоторое сходство с ересью евхитов. А поскольку не желал называть их по имени, то воспользовался общим названием, вот меня и стали обвинять в том, что я сказал это обо всех исихастах. Чем справедливо опечалил и вас, кого (сколько я вас ни встречал) я почитаю каноном, образцом добродетели и истины для всех, на вас взирающих.

Вот правда, и никто да не убедит вас в ином!» [6]

В попытке защититься от этих действительно чудовищных языческих практик свт. Григорий, впрочем, не отрицает их по сути. Он согласен и с «пупком», и с позой зародыша, самосозерцанием, с левитацией, жаром, и, конечно, с тем, что свет не менее как «Фаворский». Итак, что мы имеем:

• «О разлучениях и сопряжениях ума с душой».
• «О единосущии демонов с ней».
• «О различии светов красных и белых».
• «Умные исхождения и вхождения, совершаемые через ноздри с дыханием».
• «Некие сотрясения, происходящие вокруг пупа».
• «Соединение Господа нашего с душой, происходящее внутри пупа в ощущении и полноте сердца».

Запомним пока эти фрагменты и рассмотрим их по отдельности ниже.