✟ Virtus et Gloria

Глава 5

1. После этого ты собираешь множество текстов, чтобы доказать, что свободная воля то сильна, то слаба. Ты, кажется, говоришь, что есть люди, которые своими силами достигают того, что другие не могут сделать без помощи Бога, или что человеку дана заповедь с другой целью, а не для того, чтобы он искал божественной помощи. И ты делаешь вывод:

"Эти вещи выглядят перемешанными и спутанными, так что для многих остается открытым важный вопрос, спасает ли нас Бог по причине начатков доброй воли в нас, или по Его милости мы получаем начала доброй воли? Ведь многие, верящие в каждое из этих положений, извлекают из них более, чем требует праведность, впадают в различные заблуждения, которые противоречат друг другу".

Но видишь, ты думаешь, что сумел распутать клубок, решил загадку. Ты говоришь, что есть две взаимно противоположные ошибки, в которых запутываются те, кто не знает, что приписывать свободной воле, а что — благодати. К первой ты относишь тех, кто говорит, что Бог дает нам благодать потому, что мы сами предложили Ему начало доброй воли; ты имеешь в виду, без сомнения, последователей пелагианского учения, которые говорят, что благодать дается в ответ на наши заслуги[1]. С другой стороны, ты помещаешь тех, кто говорит, что начало доброй воли исходит от Божьей благости; ты имеешь в виду тех, кто победил врагов благодати. Но если ошибочно приписывать человеку начало доброй воли без помощи благодати, и если также ошибочно признавать, что воля приуготовляется Господом, то что же мы должны говорить, чтобы избежать подобных утверждений?

2. Ты говоришь, что если мы придерживаемся обеих альтернатив, мы избегаем ошибки:

"Две вещи, а именно, благодать Божья и свободная воля, кажутся противоположными друг другу, но они находятся в согласии, и мы должны следовать им в равной степени, чтобы не оказалось, если мы отнимем одну из них у человека, что мы нарушили правило церковной веры".

Но таким образом ты вводишь нас в двойное заблуждение, тем, что [сначала] осуждаешь [эти] два ложных утверждения [если он взяты по] отдельности, но затем оправдываешь оба, если они взяты вместе. На основании этого правила и принципа ты можешь проповедовать, что ошибаются и те, кто говорит, что нужно всегда лгать, и те, кто говорит, что никогда не нужно этого делать, но что для того, чтобы избежать обоих видов греха, нужно следовать обоим правилам: не нужно всегда избегать лжи и не нужно всегда пренебрегать правдой.[2] Такое твое мнение совершенно ошибочно. Два зла, взятые вместе, не могут составить одно добро, как и два порока не могут создать одну добродетель, как и две лжи не могут создать одну истину. Вещи одного качества не уменьшают, а увеличивают это качество, если их соединить вместе. Соответственно, не следует порицать тех, кто считает, что начало доброй воли происходит по внушению Божьей благодати, по той же причине, по которой ты опровергаешь тех, кто думает, что свободная воля самодостаточна для этого начала и не нуждается в помощи благодати. Ибо Церковь осудила одно из этих двух утверждений и поддержала другое. Тот союз между ними, который отстаивает твоя новая система, никак не примиряет их; он неоправданно представляет соборную позицию как ошибочную, а пелагианскую — как верную.

3. "Ведь многие, верящие в каждое из этих положений, извлекают из них более, чем требует праведность, впадают в различные заблуждения, которые противоречат друг другу".

Поэтому ты хочешь осудить соборную Церковь вместе с еретиками, победителей вместе с побежденными, и заклеймить как еретиков тех самых людей, которые изгнали ересь из Церкви. Ибо согласно твоему порицанию, когда ты говоришь, что Божья благодать не во всех людях является источником святой воли к вере, а только в некоторых (как будто ты оказываешь великую честь Божьей благодати, утверждая это!), [то получается, что] Папа Иннокентий, достойнейший престола Петра, ошибался, говоря о тех, кто гордится своей свободной волей: "Что еще мы можем считать правильным в мнениях людей, которые думают, что своей добротой они обязаны самим себе?"[3] Или снова, когда он пишет о падении первого человека, он заявляет: "В прошлые времена, когда Адам был подвергнут испытанию в действовании своей свободной воли, он использовал этот дар неразумно и пал в бездну греха. Он не смог найти никакого способа, чтобы снова подняться. Вечно заблуждаясь в своей свободе, он так бы и остался раздавленным своим падением, если бы не пришел Христос и не воскресил его Своей благодатью"[4]. Восточные епископы также заблуждались, когда, заседая в суде над Пелагием, внушили ему, по крайней мере, что он должен выглядеть как католик и предать анафеме тех, кто говорит, что благодать дается в ответ на наши заслуги [5] [6] . Африканские Соборы также ошибались, когда в своих постановлениях утверждали, что как знание нашего долга, так и желание его исполнить являются дарами Божьими.[7] И поэтому, "когда любовь назидает, знание не может надмеваться"; как и написано у Бога: "Тот, Кто учит человека разумению", так написано и о Боге: "любовь от Бога". Ошиблись двести четырнадцать епископов [8], которые в письме, предваряющем их постановления, обратились к святому Зосиме, понтифику апостольского престола, со следующими словами:

"Мы постановили, что приговор, вынесенный Пелагию и Целестию папой Иннокентием от Престола Святого Петра, должен оставаться в силе до тех пор, пока они открыто не исповедуют, что благодать Божья, данная нам через Господа нашего Иисуса Христа, покровительствует нам в каждом нашем деянии, [делая способными] не только знать, но и делать то, что правильно. Без этой благодати мы не в состоянии получить или думать, или говорить, или делать что-либо действительно святое и полезное".

Даже Святой Престол Святого Петра заблуждался, когда устами папы Зосимы обращался ко всему миру:

"Мы со своей стороны, по Божественному вдохновению — ибо каждое даяние благое должно быть отнесено к его Автору,- передаем весь вопрос на совесть наших братьев и епископов".[9]

И африканские епископы, ответившие папе Зосиме, тоже заблуждались, когда хвалили разумность его решения и писали:

"Что касается того, что ты написал в письме, которое ты разослал по всем провинциям, а именно: "Мы со своей стороны, по Божественному вдохновению — ибо каждое даяние доброе должно быть отнесено к его Автору,- передаем весь вопрос на совесть наших братьев и епископов", то мы поняли это так, что ты, как бы, обнаженным мечом истины быстро поразил людей, которые превозносят свободу человеческой воли в ущерб Божьей благодати. Ибо что еще ты сделал с большей свободой, чем передал весь вопрос на совесть наших смиренных душ? И все же, в своей вере и мудрости ты понимал, что сделал это по божественному вдохновению: ты сказал это в истине и доверии. Разумеется, ты говорил, что "воля уготовляется Господом (Притч. 8, по Септ.)", и что Сам Он с Отцовским Духом побуждает сердца Своих сыновей делать то, что благо. "Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии". Итак, мы убеждены, что наша свободная воля не отменена, и все же мы не сомневаемся, что в каждом добром действии нашей человеческой воли Его благодать является наиболее могущественным проводником"[10].

Видишь ли ты, как твои утверждения разбиваются об эти непреложные постановления, и как жалкая, собранная из частей конструкция, полная трещин, которую ты вставляешь в здание веры, рушится, как стены Иерихона при звуке труб священников?