Жизнеописание Иоганна Михаэля Зайлера

Детство и юность

Иоганн Михаэль Зайлер (Johann Michael Sailer) родился 17 ноября 1751 г. в д. Арезинг близ г. Шробенхаузена (60 км к северу от Мюнхена). Его отец Андреас Зайлер был башмачником, одновременно содержащим небольшое крестьянское хозяйство. Овдовев и оставшись с двумя детьми, он повторно женился в 1739 г. на Марии Ригер, также вдове. Иоганн Михаэль был четвёртым и последним ребёнком в этом браке. Семья не нищенствовала, но располагала самым скромным достатком. Родители были люди простые и благочестивые, и своих детей воспитывали в вере и церковном благочестии. В семье царила атмосфера мира и любви к Богу и ближнему. Зайлер вспоминал, что в самом раннем возрасте мать научила его внутренней сердечной молитве, и произошло это очень естественно и органично.

Когда Иоганн Михаэль (или Гансмихель, как его звали в детстве) начал учиться в деревенской школе (дающей самое простое начальное образование), учитель обратил внимание на его выдающиеся способности и стал советовать отцу, чтобы тот дал мальчику возможность продолжить обучение. Андреас Зайлер поначалу отказывался, ссылаясь на невозможность платить за учёбу сына; но затем совместные уговоры учителя, священника арезингской церкви и деревенского плотника, родственника матери, достигли своей цели, и Андреас согласился на такую немалую для семьи жертву. В 1762 г., совершив пешее путешествие в столицу Баварии, Андреас Зайлер отдал своего младшего сына в иезуитскую гимназию Мюнхена.

Орден иезуитов, имея в области церковной и светской политики неоднозначную репутацию, в сфере попечения о детях, воспитания и образования добился выдающихся успехов. Образовательные учреждения иезуитов отличали высокий уровень обучения, строгая дисциплина, воспитание в благочестии (отнюдь не формальном) и верности Церкви, а также в немалой степени сердечное обращение педагогов с учениками и индивидуальный, с любовью, подход к каждому из них. Эти качества отмечал даже Вольтер, в детстве воспитывавшийся у иезуитов ^[1]. Зайлер навсегда сохранил самые добрые воспоминания о своей гимназии, в которой он провёл восемь лет – с 1762 по 1770 гг. Гансмихель был одним из первых учеников; особые способности он проявил к изучению древних и новых языков. Духовные упражнения иезуитской традиции развили в нём любовь к молитве и чтению Священного Писания.

Благочестивая и доброжелательная атмосфера, тяготение к сосредоточенным учёным и духовным занятиям сформировали в юноше к концу 1760-х гг. желание присоединиться к ордену иезуитов. Об этом он сообщил своему отцу, навестившему его в Мюнхене (это была их последняя встреча; Андреас Зайлер умер в 1769 г; Мария Зайлер, мать Иоганна Михаэля, скончалась несколькими годами раньше – в 1765-м). Отец удивился и несколько огорчился – он хотел видеть своего сына приходским священником; но потом сказал – «раз тебе так лучше, то становись иезуитом». Окончив гимназию, Зайлер 17 сентября 1770 г. стал послушником (нови́цием) в иезуитском монастыре в небольшом городке Ландсберг-ам-Лех (60 км к западу от Мюнхена). Здесь он провёл два года, готовясь к поступлению в университет. Впоследствии Зайлер писал: «Мой новициат в Ладсберге – это была поистине райская жизнь» ^[2].

Начало университетской карьеры

Осенью 1772 г. Иоганн Михаэль поступил в университет г. Ингольштадта, опекаемый иезуитами (в то время большинство учебных заведений Баварии, особенно имевших то или иное отношение к обучению или подготовке будущих пастырей, содержалось орденом иезуитов). Учился Зайлер с большим усердием, в первые годы пребывания в университете – философии (получил степень доктора философии в 1774 г.), и затем – теологии. Наиболее значительное влияние оказал на него знаменитый профессор нравственного богословия Бенедикт Штаттлер ^[3] (также иезуит).

В 1773 году в силу многих политических и церковных причин Папа Римский Климент XIV распустил орден иезуитов. Это повлекло за собой переформатирование системы образования в Баварии. Многие преподаватели-иезуиты лишались своих мест и содержания; те из них, кто был в духовном сане, назначались на приходы. Чтобы иметь возможность продолжить обучение, Зайлер стал стипендиатом князя-архиепископа Аугсбургского, вследствие чего он обязывался быть учителем философии и богословия в одном из образовательных учреждений епархии. 23 сентября 1775 г. в соборе г. Аугсбурга он был рукоположен в священника.

В 1777 г. Зайлер окончил Ингольштадтский университет. Он исполнял свои обязанности учителя, продолжал изучение теологии. В 1780 г. был принят в университет в качестве ассистента своего профессора Штаттлера по курсу догматики, 27 октября этого же года, защитив диссертацию, был удостоен степени доктора богословия.

Между тем шла университетская реформа, вызванная передачей образовательных учреждений от иезуитского ордена другим попечителям. Сложное отношение к иезуитам проявилось в том, что в декабре 1781 г. и Бенедикт Штаттлер, и Иоганн Михаэль Зайлер как «экс-иезуиты» были уволены из университета.

Клеймо «экс-иезуита» Зайлер нёс ещё многие годы, даже когда другие «экс-иезуиты» клеветали на него и преследовали его. Общее отношение Зайлера к ордену иезуитов было сложным. Он всегда с благодарностью вспоминал годы своей учёбы и новициата. «В "обществе Иисуса" я научился духу молитвы и самоотвержения» ^[4], писал он в 1803 г. Известно его высказывание: «В происхождении ордена проявилось много божественного, в его распространении – много человеческого, в его упразднении – того, что было и не Божьим, и не человеческим» ^[5]. С другой стороны, когда в 1814 г. орден был восстановлен, Зайлер отказался возобновить свою принадлежность к нему. «Я и к старой форме ордена не очень-то подходил», сказал он, «а о новой и речи быть не может» ^[6]. Лучшие стороны иезуитской духовности во многом сформировали Иоганна Михаэля: молитвенность, самоиспытание, внутренняя и внешняя дисциплина, основательность, систематичность стали неотъемлемыми чертами его личности. В 1799 г. он, опираясь на основополагающие для иезуитов «Духовные упражнения» Игнатия Лойолы, составил свой вариант «Духовных упражнений» – и эта книга стала одним из лучших образцов назидательной литературы и прекрасным пособием для христианского самоанализа.

С 1781 по 1784 гг. Зайлер жил частным образом, сначала в Ингольштадте, затем в Аугсбурге. Эти годы («первая пауза», как они именуются в зайлероведении) он посвятил литературным трудам, главным из которых стал его «Полный молитвослов для католиков, с присовокуплением назидательных чтений». Свойственные церковному обиходу эпохи барокко цветистые и пространные, часто утомительные молитвы, Зайлер заменил на искренние, возвышенные, основанные на Священном Писании органичные воззвания молящегося сердца к Богу, изложенные простым языком. Молитвослов содержал и всевозможные назидания, и переводы на немецкий язык литургических текстов. Сборник имел огромный, поистине народный успех и выдержал десятки переизданий (переиздаётся и до сих пор). Зайлеровский молитвослов распространялся и полюбился не только в католическом, но и в протестантском немецкоязычном пространстве. Эта книга принесла автору широкую известность и стала поводом к многолетней дружбе со многими замечательными людьми того времени – швейцарским пастором и учёным-криминалистом Иоганном Каспаром Лафатером, поэтом Матиасом Клаудиусом, графиней Элеонорой Августой Штольберг-Вернигероде, юристом, историком права и государственным деятелем Фридрихом Карлом фон Завиньи и другими.

Профессор в Диллингене

В 1784 г. начался новый, очень важный и плодотворный этап в жизни не только самого Зайлера, но – вследствие его деятельности – и всего немецкого католицизма той эпохи. 8 марта 1784 г. аугсбургский князь-архиепископ Клеменс Венцеслав фон Заксен назначил тридцатидвухлетнего доктора богословия и уже широко известного духовного писателя профессором нравственного и пастырского богословия в университет г. Диллингена (50 км к северо-западу от Аугсбурга).

В Диллингене в полной мере раскрылся, без преувеличения, педагогический гений Зайлера. Его слово с кафедры, сохраняя всю необходимую академичность, звучало как убедительная, а порой и пророческая проповедь. Основой для всех своих рассуждений Зайлер полагал Священное Писание. Его главной задачей как профессора богословия было не просто дать ту или иную фактуру, а зажечь сердца слушателей живым словом Божиим. Это ему в полной мере удавалось, так что на его лекции стекались не только богословы, но и весь университет; свои предметы он вёл на немецком языке (не на латыни). Но его влияние не ограничивалось только преподаванием. Он как магнит привлекал к себе людей; студенты любили его до обожания. Эта любовь была взаимной: Зайлер с каждым выстраивал личные, самые тёплые и искренние отношения; нуждающимся в помощи всячески помогал, тратя на это почти всё своё жалование. Несколько раз в неделю он устраивал для желающих в своей квартире вечера духовного чтения, центром которых было глубокое изучение Нового Завета; в хорошую погоду он любил проводить свободное время со студентами на природе, где всякий повод обращал к тому или иному духовному рассуждению. Несмотря на постоянное пребывание на людях, Зайлер всегда имел своё сердце молитвенно обращённым к Богу, что часто обнаруживалось и внешне; его собеседники оставили много свидетельств тому.

Результатом такой плодотворной деятельности явился приток желающих учиться у профессора Зайлера (в том числе и из сопредельных с Баварией стран). Из них потом сформировалась так называемая «пастырская школа Зайлера». Это было духовенство (среди них несколько епископов), воспитанное Иоганном Михаэлем на приоритетах христоцентричности и живого благочестия. Влияние этой школы сохранялось во всей Германии, Австрии и Швейцарии до середины XIX века.

Здесь надо сказать несколько слов об особенностях того времени, в которое разворачивалась деятельность Зайлера. Во второй половине XVIII века в Германии, в католической Баварии вступило в полную силу Просвещение, представленное в особенности великим философом Иммануилом Кантом. Немецкое Просвещение совсем не было атеистическим (что характеризовало крайности Просвещения французского – вспомним лапласовское: «я в этой гипотезе не нуждался» ^[7]); но Бог в нём, оставаясь первым принципом бытия и гарантом нравственности, как бы «выносился за скобки», и в наличном моральном и общественном существовании человека должен был уступить место самостоятельному «просвещённому» разуму и автономной нравственности человека. Для Церкви такой подход, разумеется, был неприемлемым, и Католическая Церковь в той или иной мере противостояла этим просвещенческим интенциям. В частности, одним из самых прямых и резких (но и основательных) критиков Канта был учитель Зайлера Бенедикт Штаттлер.

Сам Зайлер подходил к делу иначе. Он был человеком широкого кругозора и очень хорошо чувствовал как особенности и потребности времени, так и возможность адекватного ответа Церкви на них. Вообще это умение «различать духов» и во всех духовных, церковных и общественных явлениях видеть свою правду и положительные стороны (не закрывая глаза на отрицательные) было одним из самых ценных качеств Зайлера-мыслителя. Он не отвергал достижения Канта в осмыслении проблем морали и использовал их в своей нравственной философии – но всегда увязывал их с Божественным откровением и живым богообщением. Зайлер был открыт всему доброму и прекрасному; гуманистическое преобразование общества, наука, техника, искусство – всё принималось и приветствовалось им; но только в своей мере и под непременным условием, что это не отменяет Живого Бога и Его соприсутствие человеку в самой что ни на есть повседневной жизни. Этим характеризовалась и его пастырская школа – такое воспитание он давал своим ученикам; и такой умеренный, широкий и выражающийся в живом, совсем не ханжеском благочестии дух был свойственен духовенству, которое он воспитывал. Вместе с тем Зайлер отнюдь не потакал мирскому духу; он всегда настаивал на самом серьёзном отношении к внутренней жизни, к молитве и здравому самоотвержению, заповеданному Евангелием. Многие говорили впоследствии, что учеников Зайлера всегда можно узнать по их благоговению и по тому, что люди стремились исповедоваться у них.

Тут нужно отметить ещё следующее обстоятельство. Деятели просвещения, производя в габсбургской Священной Римской империи Германской нации (прежде всего в Австрии) те или иные реформы (связанные с именами императрицы Марии Терезии и императора Иосифа II), рассматривали пастырей Церкви прежде всего как воспитателей народа, причём воспитателей вполне мирских. Священники должны были учить паству, скажем, прогрессивному веде́нию сельского хозяйства, убеждать делать прививки и сооружать громоотводы и т. п. Задача пастырства таким образом сводилась к воспитанию добропорядочных подданных, честных налогоплательщиков и экономически успешных хозяйственников. Такое настроение господствовало и в баварских правящих кругах; курфюрст Карл Теодор в этом вопросе был единомышленником Габсбургов и проводил их политику. Зайлер всячески противостоял такому пониманию пастырства, и своих учеников воспитывал так, что всегда на первое место ставил духовность – то есть живое богообщение во Христе и ориентирование человека не только на благополучную временную жизнь, но прежде всего на его спасение и на предстоящую ему жизнь вечную. В связи с этим у него сформировались два принципа, которые он часто повторял и на которых строил всю свою деятельность – и педагогическую, и пастырскую. По поводу священства он говорил: «Духовенство должно быть прежде всего духовным»; а второе высказывание он вообще считал девизом своей жизни, одушевлявшим все его труды: «Бог во Христе – спасение миру».

Всему этому были посвящены и литературные произведения Зайлера, возникшие в это время. Наиболее значительные из них – три концептуальных труда, представляющие собой в основном обработанные записи его лекций. Первый – «Учение о разуме человека» – был закончен в 1785 г. Это философская этика, примыкающая к воззрениям Бенедикта Штаттлера и дискутирующая с Кантом. Второй труд – «Учение о счастье человека», вышедший в 1787 г. Здесь Зайлер отходит от своего учителя (Штаттлер, в духе эпохи, в основу своих рассуждений кладёт счастье – в чём оно состоит и как достигается; так наз. «эвдемонизм») и отталкивается уже не от принципа счастья, а от совести, как вложенного в человека Богом безусловного нравственно-духовного закона. Третья книга – трёхтомные «Лекции по пастырскому богословию», изданные в 1788/89 гг. Это одно из важнейших сочинений Зайлера, в котором он обобщил свой опыт преподавания данной дисциплины. Отдельный предмет пастырского богословия возник несколькими десятилетиями раньше в университетах Австрии по инициативе императрицы Марии Терезии; он, как мы сказали выше, исходил из концепции просвещенческого «земного» пастырства. Зайлер наполнил его совсем другим содержанием, основой его сделав Священное Писание, а целью – душепопечение, руководство паствы в духовной жизни. Влияние Зайлера здесь было настолько определяющим, что он по праву считается родоначальником пастырского богословия в его современном понимании.

Распорядок жизни профессора Зайлера был таков. Вставал он в 5 часов утра, в 6 часов совершал в университетской церкви мессу (католические клирики обязаны служить мессу ежедневно), в 7 часов завтракал и до 10 часов писал, или готовился к занятиям. Затем он шёл в университет; после обеда немного отдыхал и ещё несколько часов работал. Вечера были посвящены общению с коллегами и студентами. После 22 часов он ложился спать. В выходные и праздничные дни его расписание было более свободным. В быту он был весьма умерен и дисциплинирован (хотя аскетических подвигов не нёс); это позволяло ему сохранять постоянную бодрость и работоспособность. На каникулы (в апреле-мае и сентябре-октябре, всякий раз по 4–5 недель) Зайлер уезжал чаще всего к друзьям в Швейцарию, либо в Тюрингию, где он находил сердечный приём в семье графа Штольберг-Вернигероде. По темпераменту он был сангвиником, человеком живых чувств и острой реакции на всё, сердечным и весёлым; по характеру прямым и совершенно чуждым двоедушия и лукавства. При этом благодаря иезуитскому воспитанию он обладал навыком постоянно держать себя в руках, так что никто никогда не слышал от него грубого слова или выражения обиды и недовольства. Вообще он производил впечатление очень гармоничного и цельного человека (и не только впечатление, а, конечно, и был таким, что и выражалось вовне) и являл собой пример подлинного христианина (и более того – учёного-христианина).

Альгойский пиетизм

Как уже отмечалось выше, Иоганн Михаэль Зайлер как в своей личной духовной жизни, так и в преподавательской деятельности опирался прежде всего на Священное Писание. Для широких католических кругов это было нехарактерно. Конечно, иерархи и высшее духовенство, университетские профессора, а также многие образованные монашествующие Библию знали и изучали (последние, особенно те, кто был связан с испанской мистикой, те же иезуиты, в качестве духовных упражнений имели обыкновение духовно размышлять над Писанием); но рядовое духовенство в массе своей с Библией было знакомо плохо – в дореформенном духовном образовании Священному Писанию не уделялось должного (а порой и никакого) внимания. Положение изменилось в связи с терезианско-йозефинской образовательной реформой в Австрии и Баварии; и здесь Зайлер стал поистине ключевой фигурой. В своём «Пастырском богословии» он впервые со всей силой акцентировал значение для пастырей, а вслед за ними и для паствы, Слова Божия. Более того: с юношеских лет приученный к духовному обращению с Писанием, познавший и вкусивший его силу, Зайлер прописал для пастырей именно такой, духовно-назидательный (а не исключительно научно-экзегетический) подход к Писанию. Это был первый опыт такого рода в католицизме Нового времени. Немалую роль играли здесь переводы Писания, особенно Нового Завета, на народный язык. Зайлер всю свою жизнь поощрял такую деятельность (в немецкоязычном католицизме из-за тесного соседства с протестантизмом и при широком распространении протестантских библейских переводов она не вызывала больших препятствий со стороны консервативных кругов церковной иерархии), и сам составлял назидательные сборники, содержащие значительное количество библейских текстов. Самый известный такой его сборник, переиздающийся и поныне – «Маленькая Библия для больных и умирающих, и их друзей», впервые вышедший в свет в 1791 г.

Помимо приоритета Священного Писания нравственно-педагогическое воздействие Зайлера на будущих пастырей характеризовалось ещё следующими чертами. Это духовно-практический, а не отвлечённо-схоластический подход к богословскому обучению. Это домашние собрания для чтения Писания и обсуждения его. Это экклезиология Зайлера – он считал, что все истинные христиане (то есть те, в которых живёт Дух Христов и любовь Христова) едины, и принадлежность той или иной деноминации не имеет здесь определяющего значения. Зайлер всегда был верен своей Католической Церкви, но известный постулат «Вне Церкви нет спасения» он понимал через формулу «Вне Христа нет спасения». Наконец, это живая мистика, понимаемая Зайлером строго церковно. Он говорил: «Истинный христианин – неизбежно истинный мистик, ибо он ищет всё своё благо, всё своё спасение единственно в Боге. Сокровенная жизнь в Боге, хождение перед Ним – есть истинная и чистая мистика» ^[8].

Всё это – особенности, свойственные пиетизму (надо сказать, что подход Зайлера к Священному Писанию в немалой степени сформировался благодаря его дружбе с протестантским пастором, близким к пиетизму, И. К. Лафатером; а христианскую мистику он воспринимал в духе Терстегена, сочинения которого знал и любил). Неудивительно, и даже вполне естественно, что в результате деятельности группы учеников Зайлера возникло свойственное скорее протестантизму, чем католицизму движение духовного пробуждения, или, как его ещё называют, Альгойский пиетизм (самого Зайлера, соответственно, именуют «отцом Альгойского пиетизма»). Альгой – историческая область Швабии с центром в г. Кемптен (сегодня это юго-запад Баварии и юго-восток Баден-Вюртемберга).

Духовное пробуждение в Альгое связано прежде всего с именем одного из талантливейших воспитанников Зайлера Мартина Бооса, рукоположенного в священника после окончания университета в 1786 г. В своих проповедях он призывал к сердечному обращению и внутренней жизни во Христе, подкрепляя свои слова строгой аскетической жизнью и деятельной любовью к ближним. Всё это вызывало горячий отклик не только у его паствы, но и у многих его коллег – здесь нужно упомянуть Иоганна Евангелиста Госснера (также ученика Зайлера, впоследствии одного из директоров Русского библейского общества) и Иоганна Михаэля Фенеберга (не ученика, но собрата Зайлера по иезуитскому новициату в их юношестве); последние двое особенно ревновали о переводах и широком распространении Священного Писания. Начавшееся с нескольких небольших приходов духовное пробуждение быстро завоёвывало себе многочисленных сторонников в Швабии, а впоследствии и за её пределами.

Как и всякое движение духовного пробуждения, Альгойский пиетизм нёс в себе наряду с искренним обращением людей ко Христу и опасность преувеличений и искажений духовной жизни (и эти черты проявлялись порой ярче, чем в традиционном протестантизме): это и склонность к излишнему мистицизму, и экзальтация (и порой поощрение её), и апокалиптические настроения, и ослабление чувства здравой церковности, и подчёркнутое противопоставление себя, как «крещёных Духом», основной массе «не родившихся свыше», и тому подобное. Зайлер пытался противостоять всему этому; из сохранившейся переписки с Боосом и Госснером видно, как он предостерегает их от всего нездорового, гипертрофированного и выходящего из ряда вон. Со временем Зайлер всё больше дистанцировался от этого постоянно «балансирующего на грани» духовного движения; но к его представителям, своим ученикам, сохранял неизменную любовь. В 1790-х годах начались преследования лидеров движения; они предстали перед судом инквизиции, вынуждены были долго и унизительно оправдываться, подверглись разным мерам наказания. Особенно тяжело пришлось Боосу. Зайлер помогал ему, устраивая его на то или иное новое место и всячески стараясь защитить; так же он действовал и по отношению ко всем своим подопечным.

С начала 1800-х гг. Альгойский пиетизм стал более умеренным, а со смертью Мартина Бооса, последовавшей в 1825 г., постепенно сошёл на нет. Долговременным его плодом было так наз. «католическое библейское движение» начала XIX в., приведшее к появлению инициированного Зайлером одного из лучших немецких переводов Писания, выполненного его учеником Йозефом Францем Аллиоли ^[9]. Этот перевод переиздавался вплоть до начала XX в. (и переиздаётся до наших дней), чаще всего параллельным текстом к Вульгате, и получил все церковные благословения.

Увольнение из Диллингенского университета

Конечно, у такого яркого и деятельного человека, как Иоганн Михаэль Зайлер, не могло не быть врагов. Недовольство им зрело на протяжении всех лет его профессорства в Диллингене. Его считали сторонником Просвещения и антицерковных реформ, вольномыслящим, или, как говорили тогда, «иллюминатом», протестантствующим, покровителем ложного мистицизма, масоном, поборником иезуитизма (либо же, наоборот, противником иезуитизма – в зависимости от позиции критиков) и т. д. Из вышеизложенного очевидно, что эти обвинения были более чем предвзятыми. Зайлер лучше многих видел опасности для традиционной церковности, которые несёт в себе Просвещение; но он понимал и его положительные стороны и тем более его историческую неизбежность, и хотел, чтобы Церковь адекватно реагировала на этот процесс. Отсюда проистекала и широта его взглядов и принятие всего доброго, что было и в современности, и в протестантизме, и в движениях духовного пробуждения. Оппоненты же Зайлера мыслили в узких рамках провинциального клерикализма. Кроме того, конечно же, здесь не обошлось без тривиальной зависти: некоторые коллеги не могли понести всеобщей любви студентов к Зайлеру, его блестящих успехов на педагогической ниве и ширящейся известности. Сосредотачивались его противники вокруг аугсбургских экс-иезуитов; корпоративная солидарность здесь никак не проявилась.

Катализатором для решительных действий против Зайлера послужила Великая французская революция, а точнее, её действие на многие немецкие умы. Власть предержащие, светские и духовные, стали особенно бояться заговоров, везде видели подрывную деятельность тайных обществ и т. п. Князь-архиепископ Аугсбургский разделял эти настроения, особенно после 1793 г., когда революционерами в Париже был убит Людовик XVI и его семья. Воспользовавшись этим, интриганы настроили архиепископа, всегда относившегося к Зайлеру с любовью и уважением, против него. Результатом стал указ от 28 октября 1794 г. об увольнении профессора Зайлера из университета. 4 ноября Иоганн Михаэль, вернувшись из отпуска, к полной неожиданности для себя, получил этот указ на руки. Это стало для него самым тяжёлым ударом, какой он только переживал в своей жизни. На следующее же утро он покинул Диллинген и уехал в Мюнхен. Впоследствии Клеменс Венцеслав фон Заксен весьма сожалел об этом своём поступке, и даже говорил публично, что был неправ.

Так началась «вторая пауза» в биографии Зайлера, продлившаяся пять лет. Сначала он жил в Мюнхене, получая самое скромное содержание от своего прихода, к которому был приписан (в Аугсбургской епархии). Поскольку на жизнь этого не хватало, друзья поспособствовали назначению Зайлера на должность придворного проповедника. Но противники Зайлера перенесли свои интриги в Мюнхен, и, действуя через папского нунция в Баварии, не только лишили Иоганна Михаэля этого места, но добились запрета ему проповедовать вообще, и довели дело почти до того, что ему грозила высылка из страны. Благодетели гонимого профессора предоставили ему возможность жить и работать в маленьком городке Эберсберг (40 км к западу от Мюнхена), где раньше располагался один из иезуитских колледжей. Здесь Зайлер, как и во время своей «первой паузы», посвятил себя литературным занятиям. Он выполнил новый перевод «Подражания Христу» Фомы Кемпийского, написал вышеупомянутые «Духовные упражнения» и составил большой сборник «Письма из всех времён христианской эпохи» – шеститомник, начинающийся с апостольских посланий и далее включающий в себя многочисленные духовно-назидательные тексты святых отцов и подвижников благочестия от первых веков до современности. Также в это время возникли и другие, менее объёмные его сочинения.

Профессор в Ландсхуте

Между тем времена менялись. Французская революция, противостояние ей других европейских стран, одновременно исторически неизбежное принятие многих её сторон, преодоление её крайностей, приход к власти Наполеона, его военные победы, проводимые им преобразования всего строя политической жизни Европы – все эти тектонические сдвиги не оставляли сомнения, что возврат к прежнему патриархальному, уютному, благочестиво-церковному укладу жизни, ко всему тому, что ассоциировалось с Sancta Bavaria (как много веков именовали свою родину баварцы), невозможен. В последние годы XVIII – первое десятилетие XIX вв. в Баварии происходили эпохальные события. Она перестала быть одним из курфюршеств Священной Римской империи (в 1806 г. упразднённой Наполеоном) и стала самостоятельным королевством; была произведена секуляризация церковного имущества и закрытие большинства монастырей; церковные княжества прекратили своё существование, система церковного управления была существенно изменена – это только несколько важных преобразований; а их было множество. Баварское правительство взяло окончательный курс на реформу всей образовательной сферы; главную роль в этом должен был сыграть по-новому устроенный государственный университет. Им стал в 1799 г. Ингольштадтский университет (alma mater Зайлера); на следующий год он был перемещён в Ландсхут (городок в 60 км к северо-востоку от Мюнхена), а с 1825 г. и по сей день это высшее учебное заведение располагается в столице Баварии. Зайлер, как изгнанный из Диллингена в основном по обвинениям в «просвещенчестве», теперь на основании этой репутации оказался вновь востребованным. 24 ноября 1799 г. он был назначен профессором нравственного и пастырского богословия теологического факультета нового университета и проповедником в университетской церкви.

Зайлеру здесь, во всяком случае, в первые годы, было тяжелее, чем в Диллингене. Во-первых, по его мнению, у нового поколения студентов не было уже такой, как прежде, открытости к слову проповеди (каким по сути был преподавательский стиль Зайлера); завоёвывать сердца слушателей ему пришлось с большими усилиями. Он писал: «В Диллингене я находил плодородную почву; здесь – сплошь чертополох… Но моё дело сеять, а остальное как Бог даст». И в другом письме: «Я почти отчаиваюсь образовать здесь таких людей, каких благодать Божия взращивала в Диллингене» ^[10]. Во-вторых, гораздо большей была его нагрузка. Со временем его обязали преподавать педагогику и гомилетику, а затем и литургику с катехизисом; один год он был ректором университета. В-третьих, надежды правительства на «просвещенчество» Зайлера не оправдались. Он решительно отстаивал христоцентричность пастырского образования и строил свои лекции на главном своём принципе «Бог во Христе – спасение миру». Цель пастырства – донести слово о живом Боге людям и научить их реальному, повседневному богообщению во Христе. Правительству же требовались пастыри «нового» типа, описанные выше – хозяйственники, врачи и надзиратели над благонадёжностью населения. С представителями этого нового направления у Зайлера были даже открытые конфликты.

Это привело к тому, что он попал под негласный полицейский надзор. В Мюнхенском архиве сохранились письма ландсхутского полицмейстера фон Хримара в министерство внутренних дел. Он сообщал, что Зайлер и единомысленные с ним профессора, несомненно, являются субъектами политически неблагонадёжными, подвергая курс властей критике и выказывая своё недовольство. Также несомненно, что Зайлер плохо действует на студентов, в частности, рекомендует им протестантскую литературу (здесь упоминались имена Арндта, Терстегена и др.). Но, писал дальше полицмейстер, поскольку никто из посещающих Зайлера студентов не согласился доносить на него, формальных оснований для каких-либо официальных обвинений нет; поэтому ему ничего не остаётся делать, как только пассивно продолжать свои наблюдения ^[11].

Несмотря на всё это, положение Зайлера в Ландсхуте было достаточно прочным. В немалой степени этому способствовало то обстоятельство, что в 1803 г. в университете обучался баварский кронпринц (наследник престола) Людвиг. Зайлер читал ему курс этики. В лице кронпринца Зайлер приобрёл высокого покровителя (чем он, надо сказать, никогда не злоупотреблял). Людвиг, натура благородная и пылкая, всем сердцем расположился к своему профессору, и чем больше с ним общался, тем больше его ценил.

К числу возникших в те годы сочинений принадлежат «Основания религии» (1805) – обработанные лекции для слушателей всех факультетов; важные труды по пастырской педагогике – «О воспитании воспитателей» (1807) и «Новые материалы по образованию духовенства» (1809/11); наконец, последний, самый объёмный концептуальный труд Зайлера – «Лекции по христианской морали» (1817). Также он издавал и многие назидательные сочинения – «Премудрость Апостола Павла» (1816), сборники проповедей и др.

В конце 10-х годов XIX в. в жизни Иоганна Михаэля стали назревать изменения. В 1817 г. после долгих переговоров был заключён конкордат между Баварией и Святым престолом. Встал вопрос о рукоположении новых епископов. Кронпринц Людвиг предложил Зайлера в качестве одной из кандидатур. Но здесь возникли значительные препятствия. Обвинения, выдвинутые против Зайлера в 1794 г. в Диллингене, продолжали оказывать своё влияние; официальные церковные власти были настроены по отношению к нему скорее негативно. Римская курия поручила венской нунциатуре дать официальный отзыв о Зайлере. Нунций обратился для этого к двум самым известным священникам Вены – Францу Себастьяну Иову, духовнику Каролины Августы, супруги императора Франца I, и Клеменсу Марии Хофбауэру, знаменитому венскому редемптористу (орден редемптористов ставил своей задачей миссию среди бедняков). Иов (хорошо знакомый с Зайлером, читавший и ценивший его книги) предоставил свой отзыв в конце марта 1817 г. В нём он высоко оценивал Зайлера, подчеркнув, что тот несомненно является вернейшим сыном Католической Церкви, пастырем, приносящим ей большую пользу своей многосторонней деятельностью. Единственный упрёк, который ему опосредованно можно предъявить – что некоторые его ученики уклонились в нетрезвый мистицизм.

Совсем иным был отзыв Хофбауэра, датированный апрелем 1817 г. Ни одной книги Зайлера Хофбауэр не читал; между ними состоялась одна мимолётная встреча, во время которой Хофбауэр больше всего думал о том, чтобы избежать опасности заразиться от Зайлера (говоря нынешним церковным языком) «модернизмом». Вот его собственные слова: «Видел я Зайлера только однажды, и пребыл в его обществе не более получаса; я боялся длить встречу дольше, поскольку я слышал о многих его учениках такое, что повергало меня в трепет… С Божией помощью я избежал [духовной] опасности, так как с усердием взывал к Богу, чтобы Он помог мне устоять в истинной вере» ^[12]. Отзыв Хофбауэра наполнен такими формулами: «насколько мне известно», «я полагаю», «как мне сказали», «я определённо уверен», «вне всякого сомнения, что он…» и т. п. Зайлер представлен в нём как приверженец и покровитель «ложного мистицизма», как тот, кто пренебрегает церковностью и соблазнительно дружит с инославными, как тот, кто «без сомнения» связан с церковными сепаратистами и сектантами и поддерживает их, и так далее. В конце отзыва значилось: «духовенство говорит о нём, что он хуже Лютера: тот открыто боролся с церковью, а Зайлер ниспровергает её тайно» ^[13].

Это был, несомненно, не личный конфликт. Зайлер уважал Хофбауэра и интересовался его деятельностью; Хофбауэр сам писал, что Зайлер его ничем не обидел, наоборот, искал общения с ним ^[14]. Здесь столкнулись две духовности: просторное и глубокое христианство Зайлера – и охранительство и узкий аскетизм, которые, при всех его заслугах, представлял Хофбауэр (редемптористы отличались преувеличенной, доходящей до крайностей аскетикой; сам Хофбауэр умер в 1820 г. от истощения). Поэтому он некритически отнёсся к отрицательным мнениям о Зайлере и воспроизвёл их со слухов. Отзыв венского редемпториста имел (и имеет) долгосрочные последствия. В 1888 г. Хофбауэр был канонизирован; и теперь все «претензии» к Зайлеру опираются на «официальное мнение святого». Это является препятствием для канонизации самого Зайлера, если о ней заходит речь; формальный негативный отзыв канонизированного святого о «кандидате в святые» по нормам Католической Церкви должен быть формально же опровергнут, а дело это неудобное и сложное.

Зайлер, обычно никак не реагировавший на инвективы в свой адрес, на сей раз был глубоко задет и огорчён, и счёл необходимым дать ответ на отзыв Хофбауэра. В своём письме венскому нунцию он опровергал все возводимые на него обвинения. Оба отзыва, ответ Зайлера и прочие отзывы и мнения долго изучались церковными властями. Между тем в 1819 г. Иоганну Михаэлю поступило предложение из Кёльна занять место профессора теологии в университете Бонна с последующей перспективой стать архиепископом Кёльнским. Зайлер отклонил это предложение и, учитывая своё положение, предоставил решение своей судьбы Римскому Папе. В это же время кронпринц Людвиг лично отправился в Рим, убеждая Папу и высокопоставленных кардиналов в безупречной церковности Зайлера. Итогом этих переговоров было решение: Зайлер должен дать официальное заверение в верности Католической Церкви и её учению.

После сорока лет священства и преподавания на факультетах католического богословия, воспитав сотни замечательных пастырей, будучи автором популярных духовно-назидательных сочинений, уверять всех в своём правоверии было, конечно, достаточно унизительно. Людвигу пришлось уговаривать своего учителя сделать этот шаг. Зайлер долго обдумывал формулировки и, наконец, 17 декабря 1820 г. отослал кронпринцу и церковному начальству требуемое от него «Заверение» – краткую, состоящую из трёх аккуратно сформулированных пунктов констатацию своей принадлежности Церкви, послушания ей и соразмерности с её учением всей своей педагогической и писательской деятельности. Римскую курию этот документ вполне удовлетворил. 3 сентября 1821 г. Зайлер был назначен в клир кафедрального собора Регенсбурга, 21 октября того же года сложил с себя обязанности университетского профессора в Ландсхуте и 17 апреля 1822 г. избран викарным епископом Регенсбургского диоцеза (епархии). Папа Римский Пий VII утвердил это избрание 27 сентября, и 28 октября 1822 г. в Регенсбургском соборе в возрасте почти 71 года Иоганн Михаэль был рукоположен в епископа.

Епископ в Регенсбурге

Правящим Регенсбургским архиереем был в то время ещё более почтенный старец, 79-летний Иоганн Непомук фон Вольф. Он страдал болезнью ног и почти не покидал своей комнаты. Вольф передал Зайлеру все полномочия по управлению епархией, и последний деятельно взялся за архипастырские труды. Регенсбургский клир состоял в основном из учеников Зайлера, что позволило сразу установить доброжелательную атмосферу в епархии. Новый епископ совершил объезд обширного диоцеза, везде неутомимо проповедуя и совершая Таинство Миропомазания (в Католической Церкви это исключительная прерогатива епископа). По просьбе властей ему пришлось совершать это Таинство и в соседней епархии Пассау, где с 1818 г. не было епископа. Всё это требовало от Иоганна Михаэля достаточно напряжённой деятельности. Как и всегда, он располагал к себе сердца людей и в короткое время стяжал искреннюю любовь своей паствы.

В 1825 г. кронпринц, покровитель Зайлера, взошёл на баварский престол с именем Людвига I. Он ещё больше приблизил к себе своего почитаемого старого учителя, осыпал его разными почестями и советовался с ним по всем церковным вопросам. При этом Зайлер вовсе не стал «придворным епископом»; между ним и королём возникали и разногласия. Ярче всего это проявилось в конце 20-х гг. XIX в. в дискуссии по вопросу смешанных браков. Католическая Церковь не одобряла браки между католиками и протестантами, допуская их только в порядке снисхождения и только под условием обязательного воспитания родившихся в них детей в католицизме. Король желал либерализировать эту сферу (и впоследствии добился своего); Зайлер как епископ отстаивал консервативную точку зрения. Другое расхождение было в монастырском вопросе; здесь роли между монархом и архиереем поменялись. Людвиг I хотел возобновить все закрытые во время секуляризации монастыри; Зайлер смотрел на вещи изнутри церкви и трезво, и советовал королю открыть лишь несколько монастырей. Ход дела показал правоту Зайлера: из вновь открытых монастырей нормальная монашеская жизнь восстановилась лишь в одном. Впрочем, никакие разногласия не нарушали неизменных добрых отношений Людвига и Иоганна Михаэля.

В 1829 г. умер 86-летний епископ Вольф, и 23 августа этого года Зайлер вступил в должность главы Регенсбургского диоцеза. К тому времени он сам стал немощствовать: не мог уже совершать дальних поездок, реже служил; состояние его здоровья ухудшалось. В помощь ему был рукоположен викарный епископ, многолетний ректор Регенсбургской семинарии (и ученик Зайлера) Георг Михаэль Виттман; текущие дела епархии Зайлеру помогал вести его секретарь Мельхиор фон Дипенброк, впоследствии епископ Бреслау и кардинал. В последние два года жизни Зайлер перенёс несколько ударов, и 20 мая 1832 г., напутствуемый Таинствами, мирно скончался. Погребён он был 23 мая в южном приделе Регенсбургского собора. Через несколько недель после траурной церемонии в Регенсбург прибыл король Людвиг I; войдя в церковь и проследовав к могиле Зайлера, он с волнением сказал народу, заполнившему собор: «здесь покоится величайший епископ Германии».

Влияние

При жизни Иоганна Михаэля Зайлера его знали, ценили и любили в немецкоязычных странах, можно сказать, все – не только люди церковные, но и самые широкие круги. Достаточно упомянуть, что Бетховен хотел, чтобы его племянник Карл учился у Зайлера; сохранилась переписка по этому поводу. Книги его были популярны и любимы и выдерживали всё новые переиздания; ещё при жизни автора началось печатание полного собраний его сочинений (41 том). Но главное его влияние осуществлялось, и продолжалось после его кончины, через воспитанное им пастырство (это несколько епископов и более тысячи священников) и тот зайлеровский дух, которой передавался таким образом людям. Мы уже говорили об этом: это дух благочестия, основанного на живой вере во Христа и живой любви к Богу и ближнему, на повседневном внутреннем богообщении, молитве и назидательном чтении Священного Писания. Библейское движение, инициированное Зайлером и Альгойским пиетизмом, о котором было упомянуто выше, привело к возросшему интересу немецких католиков к Писанию; переводы Библии, особенно Нового Завета, стали весьма востребованы и издавались и распространялись по невысокой цене в значительном количестве. Благочестие «зайлеровской школы» не было излишне-аскетическим «презрением мира»; всё доброе в земной жизни принималось и должным образом употреблялось. Но это вовсе не было «хождением по стихиям мира сего»: трезвый и целостный христоцентричный взгляд на всё как раз приводил к духовному умению видеть и различать добро и зло, следовать первому и противостоять второму. Также «зайлеровский дух» характеризовался открытостью ко всем христианам; конфессиональные рамки для Зайлера и его последователей были важны – вне всякого сомнения, они были верными католиками, – но любовь Христова была важнее. «Мягкость» и открытость зайлеровского пастырства способствовала религиозному миру в Баварии, что соответствовало и политике, проводимой Людвигом I.

Но с середины XIX в. настроения в немецком католицизме стали меняться. Всё большую силу приобретал ультрамонтанизм – клерикальная, охранительная линия в Католической Церкви, ставящая в центр «верность Папе» и «борьбу с врагами церкви». Такой атмосфере «зайлеровская школа» не соответствовала. Опять поднялись обвинения против Зайлера, доходившие до того, что его сочинения предлагалось внести в «Индекс запрещённых книг». Особенно активность ультрамонтанистов обострилась после канонизации Хофбауэра в 1888 г., когда всем защитникам Зайлера можно было предъявлять «отрицательный отзыв святого».

К началу XX в. имя Зайлера ушло в тень; но после Второй мировой войны началось возрождение интереса к нему. Наследие его изучается, издаются книги и статьи, в которых отдаётся должное и новаторской церковной педагогике Зайлера, и его значению как основателя дисциплины пастырского богословия, и его ревности о единстве всех христиан. Римские Папы последнего времени высоко оценивали деятельность и личность Зайлера. Папа Иоанн Павел II отмечал: «Иоганн Михаэль Зайлер почитается учителем Церкви не только в Германии, но и во всей Европе. Этот поистине уникальный педагог и богослов сделал очень много доброго и спасительного. Его по праву считают родоначальником католического обновления в своём отечестве, человеком, умело отстаивающим истинное учение, наконец, предшественником нынешнего экуменического движения. Епископ Зайлер актуален для всякой эпохи, и он заслуживает того, чтобы учителя и душепопечители и нашего времени на него смотрели, с ним всё больше и больше знакомились, чтобы они собственными трудами оживляли его наследие и постоянно брали с него пример» ^[15].

А вот как охарактеризовал Зайлера регенсбуржец, Папа Бенедикт XVI – и его прекрасными словами мы закончим наш краткий биографический обзор. «Зайлер на протяжении своей долгой жизни совсем не искал себе славы – он просто стремился приводить людей к Иисусу Христу. Как и все великие свидетели Истины, он не думал о себе, но помышлял о большем, чем он сам – и как раз поэтому он был велик, и величие его простирается и за пределы времени, в которое он жил. Лучшим образом мы почтим его тем, что не будем только говорить о нём, но, руководимые им, пойдём к Тому, Кому он всю свою жизнь служил, ради Кого жил, и многое претерпевал, и неустанно трудился – к Иисусу Христу, Которому он был верен до смерти… Зайлер в своё время вновь научил наш народ молиться. Я бы хотел, чтоб это было его главным заветом и для наших дней: чтобы мы от него и вместе с ним снова научились молиться и навыкать общению с Господом Иисусом – каковое общение есть истинное средоточие человеческой жизни» ^[16].

Заключение

Зайлер жил на переломе эпох. Родившись и получив воспитание в Sanctae Bavariae (Святой Баварии), он учился и начинал преподавать во времена всё более ширящегося Просвещения, в расцвете своих сил прошёл вместе со всей Европой через революционные потрясения и полную трансформацию политической карты континента, пережил со своей Церковью секуляризацию и изменение всей системы управления и образования, в качестве епископа обращался к человеку уже совершенно другого, научно-рационального мировоззрения; а умер он, когда в полную силу уже вступал романтизм. И во всей этой постоянно меняющейся обстановке он находил слова и сердечную убедительность, чтобы доносить до людей вечное и неизменное благовествование Христовой истины. Наше время подобно тому; также и мы живём в бурную смену эпох, когда порой кажется, что твёрдая почва уходит из-под ног. И тогда для нас особенно актуальным становится образ и учение Иоганна Михаэля Зайлера – и его живое слово:

Бог во Христе – спасение миру.

Список использованной литературы

1. Baumgartner, Konrad. Johann Michael Sailer. Leben und Werk. Kevelaer: Verlag Topos, 2011.

2. Schwaiger, Georg. Johann Michael Sailer, der bayerische Kirchenvater. München – Zürich: Verlag Schnell & Steiner, 1982.

3. Schiel, Hubert. Johann Michael Sailer: Leben und Briefe. Band I, Leben und Persönlichkeit. Regensburg: Gregorius Verlag (vorm. Friedrich Pustet), 1948. Band II. Briefe. Regensburg: Verlag Friedrich Pustet, 1952.

4. Klassiker der Theologie II. München: Verlag C. H. Beck, 1983.

5. Theologen des 17. und 18. Jahrhunderts. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 2003.

6. Aichinger, Georg. Johann Michael Sailer, Bischof von Regensburg. Freiburg im Breisgau: Herder'sche Verlagshandlung, 1865.

 

---