Бхакти
Часто можно услышать, что в индуизме нет личного Бога. Это, конечно, не так.
Е.А. Торчинов:
«Классическое бхакти строго настаивает на личном характере Бога и отличии от него души бхакты. При этом божественная личность, Ишвара, считается началом более высоким, чем безличный Брахман, считающийся лишь излучением, или эманацией Ишвары. В противном случае эмоциональное и чувственное бхакти индийского средневековья утрачивает свой смысл.
Теология бхакти предполагает различные типы отношений души и Бога: отношения ребенка и отца, ребенка и матери, отношения двух влюбленных. Последнее обычно считается высшим. Также имеют место теологические образы «обезьяньего» и «кошачьего» бхакти. В первом случае активным началом является душа, устремляющаяся к Богу, устрашенная ужасами сансары, подобно тому, как детеныш обезьяны при виде опасности хватается за мать. Во втором случае активность оказывается уделом Бога, который вытаскивает душу из трясины сансары, подобно тому, как кошка хватает зубами за загривок котенка и уносит его от грозящей беды.
Поскольку отношения между душой и Богом постоянно уподобляются отношениям между возлюбленными или любовниками, в бхакти проявляются эротические черты, а мистическая поэзия бхакти наполнена мотивами любовного томления разлученной с Богом (седьмое воплощение Вишну), его души и почти грубо сексуального наслаждения от соединения с Богом-возлюбленным.
Некоторые направления бхакти, выходящие, впрочем, за пределы пространства ортодоксии, предполагали даже своеобразную квазитантрическую сексуальную практику, в ходе которой партнеры отождествляли друг друга с душой и Богом (это, в частности, характерно для гетеродоксального кришнаистского движения сахаджия XVI в.). Но и в более умеренных направлениях эротическая символика и топика присутствовали в полной мере, при этом душа рассматривалась как женское начало, а Бог — как мужское» [1].
Об эротизме парахристиан, вроде Симеона Нового Богослова, можно прочитать в следующих статьях:
- Василий Васильев «Гомоэротика в сочинениях преподобного Симеона Нового Богослова» [2];
- Дерек Крюгер «Гомоэротическая притча и тело монаха у Симеона Нового Богослова» [3].
О причине этого эротизма я пишу в четвертом томе, в главе «Энергетические центры».
Е.А. Торчинов:
«Бхакта (любящий, преданный) может совершать любые дела, но при этом он полагается исключительно на Бога, ищет прибежища в Боге и божественной милостью достигает вечного и непреходящего состояния, то есть мокши, освобождения.
Бхакти предполагает и джняну, гносис: благодаря совершенной любви к Богу, бхакта достигает полного богопознания и погружается в То (тат), Абсолют . Бхакта как бы посвящает все свои дела Богу, считая Бога, а не себя, истинным делателем, относится к Богу как к высшей цели, постоянно о нем размышляя, благодаря чему он избавляется от аханкары («яйность», своеволие, эгоцентрическая ограниченность) и получает «высший мир и вечную обитель».
Это религиозное течение также не предполагает полного слияния, растворения в божестве.
Е.А. Торчинов:
«Тем не менее бхакти изначально предполагало дуализм любящего и любимого, почитающего и почитаемого... В бхактийских текстах (особенно средневековых) очень много говорится о том, что бхакти в конечном итоге приводит к недвойственности, ибо любовь преодолевает различие любящих подобно тому, как, если использовать новозаветный образ, муж и жена образуют единую плоть; но эта недвойственность соединившихся возлюбленных отнюдь не то же самое, что недуальность адвайта-веданты».
Торчинов:
«В философско-богословском плане Чайтанья (Чайта́нья Махапрабху́ — основоположник гаудия-вайшнавской традиции индуизма, где он рассматривается как особое воплощение Радхи и Кришны в одном лице «Е.Ж.») стоял в резкой оппозиции к адвайта-веданте, относя ее (как и буддизм) к учениям, отвергающим личного Бога, а следовательно — атеистическим и имперсоналистическим.
Вслед за Мадхвой Чайтанья утверждал принципиальное различие между душой и Богом, снимающееся лишь в бхактическом экстазе любви (поэтому иногда слово «адвайта» применяется в текстах бхакти в качестве положительного при обозначении недвойственности души и Бога в состоянии любовного экстаза и переживании према).
Религиозные переживания бхактического типа есть почти во всех развитых религиях (исключением здесь, безусловно, являются принципиально «нетеистические» буддизм и джайнизм), особенно в исламе (суфизм) и средневековом католицизме (любовно-мистические экстазы св. Терезы Авильской) (Торчинов выражает распространённое мнение о св. Терезе, этот пункт остается под вопросом «Е.Ж.»)).
Тем не менее христианскую ортодоксию всегда настораживала избыточная чувственность и даже эротизм трансперсонального опыта данного типа, тогда как в суфизме он спокойно сосуществовал с абсолютным холизмом и «имперсонализмом» традиций, в духе адвайта-веданты, провозглашавших единство и единственность существования (вахдат ал-вуджуд)» [4].
Впрочем, сирийские мистики гораздо спокойнее относились к эротизму. Например, описывая трактат Симеона д-Тайбуте «Истолкование тайн кельи» французский исследователь Беле Робер пишет:
«В первой части этой беседы мы находим упоминание о непрестанной сердечной памяти Божией, а также о чистоте ока, которое не может видеть зла. Там уточняется, что рачение к Богу начинается только при достижении «чистоты и ясности души»: до этого времени, то есть на протяжении долговременного занятия «телесными и душевными трудами» в страхе Божием, рачение, которое человек якобы испытывает, у него «не отличается от блудного разжения»» [5].
[1] https://nordxp.3dn.ru/antiorthodoxy/eros.htm
[2] Там же.
[3] https://esxatos.com/kryuger-gomoeroticheskaya-pritcha-i-telo-monaha-u-simeona-novogo-bogoslova
[4] Е.А. Торчинов, Религии мира: опыт запредельного. Псхотехника и трансперсональные состояния. Источник: Е. А. Тоpчинов. РЕЛИГИИ МИPА: ОПЫТ ЗАПPЕДЕЛЬНОГО (nhat-nam.ru)
[5] Робер Бёлэ — Безвидный свет — Введение в изучение восточносирийской христианской мистической традиции (esxatos.com)