Глава 7

1. Посмотрим теперь, какие еще доказательства предлагает наш смиренный собеседник, который, чтобы развеять один порок другим и исправить одно заблуждение другим, с помощью своего собственного искусства соединил взаимно противоположные утверждения. Чтобы сделать это свое творение приемлемым для ничего не подозревающих людей, он постарался раскрасить свою смесь некоторыми примерами. Он пишет:

"Если мы скажем, что начало доброй воли находится в нашей власти, то как насчет Павла-гонителя или Матфея-мытаря, из которых один был привлечен ко спасению в то время, как жаждал кровопролития и казни невинных, а другой – насилия и грабежа? Но если мы утверждаем, что благодать Божья всегда вдохновляет нашу волю, то как насчет веры Закхея, или что мы скажем о благочестии разбойника на кресте, которые некоторым усилием вошли в Царство Небесное, хотя и не были призваны?"

2. Исходя из того, что добродетель зарождается у разных людей по-разному, наш спорщик пытается доказать, что одни люди способны по собственной воле, без помощи Бога, делать то, что другие не могут сделать без Божьей помощи. Это следует из того, по его мнению, что одни медленно откликаются на Божий призыв, а другие соглашаются с большей готовностью. Как будто, когда ожесточенный неверующий вдруг покоряется Богу и принимает Евангелие, которому долго противился, то это "изменение десницы Всевышнего" (Пс. 76:11) совершает перемену в этом человеке; но когда охотно слушающий дает свое согласие после тихого увещевания или нескольких слов без колебаний и недоверия, то заслуга его обращения должна быть приписана только его свободной воле! Неужели же могущественная Божья благодать привлечет к Сыну только тех, кого она сначала громко порицала, или низложила наказанием, или поразила ужасом, и не окажет никакой своей силы на умы людей, которые с живой надеждой и горячим желанием устремляются за обетованиями Искупителя? Но вечная Истина говорит: "Никто не приходит ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня". Если же никто не приходит к Сыну, если он не привлечен, то все люди, так или иначе пришедшие к Нему, были привлечены Отцом. Людей влечет к Богу созерцание творений и прекрасного порядка всего творения. Ибо "Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы". Их привлекает слушание рассказа о событиях прошлого, их сердца воспламеняются, когда "слышали мы и узнали, и отцы наши рассказали нам, не скроем от детей их, возвещая роду грядущему славу Господа, и силу Его, и чудеса Его, которые Он сотворил". Их влечет страх, "ибо страх Господень — начало премудрости". Их влечет радость, ибо "Возрадовался я, когда сказали мне: "пойдем в дом Господень". Их влечет желание, "Истомилась душа моя, желая во дворы Господни". Их влечет наслаждение, ибо "Как сладки гортани моей слова Твои! лучше меда устам моим". И кто может постичь и выразить внутреннюю радость, с которой посещение Божественной благодати приводит души к стремлению к тому, от чего они бежали, любят то, что ненавидели, алкают того, от чего отвращались, и во внезапном и чудесном преображении то, что было закрыто, открывается; то, что было тягостно, становится легким; то, что было горько, [теперь] сладко, то, что было неясно, [становится] очевидным? "Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно"". Ибо "Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа", то есть для откровения Сына Его, сущего в славе Отца.

3. Итак, Тот, Кто просветил сердце Матфея, когда он был мытарем, и Павла, когда он преследовал Церковь, - Тот же, Кто послал свет в сердца Закхея и разбойника, распятого вместе с Господом. Если, конечно, вы не скажете, что слова нашего Господа были бездейственны, когда Он обратился к Закхею, который искал увидеть Иисуса, кто Он такой, и сказал: "Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме", и что Он не приготовил его душу к Своему пришествию, когда избрал гостеприимство его дома. И наконец, когда фарисеи роптали на Господа за то, что Он решил войти к явному грешнику, и когда Закхей, уже побужденный к покаянию и раздавший половину своего имущества бедным, обещал вернуть вчетверо больше нечестно нажитого, Господь сказал: "Ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама". И чтобы не оставить в тайне причину его спасения, Он добавил: "Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее". Таким образом, узнав, что Закхей был спасен, мы также узнаем, что Спаситель сначала взыскал его. В случае оправдания разбойника, даже если мы не принимаем никаких указаний на то, что в нем действовала благодать, разве нам не дано понять, что и он, как и все верующие, был привлечен благодатью, когда Господь сказал: "все предано Мне Отцом Моим", и "И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе" ? Более того, исповедание самого разбойника показывает, что он также был вовлечен во все, и что он также был вверен или привлечен ко Христу. Тот, кто прежде хулил Иисуса Христа, внезапно обратился и сказал: "помяни Меня Господи, когда придешь в Царствие Твое". Откуда в этом человеке возникло это новое исповедание, столь отличное от его прежних речей? Пусть святой Павел скажет нам: "никто, говорящий Духом Божиим, не произнесет анафемы на Иисуса, и никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым". Итак, мы не должны сомневаться, что в свободном поведении одного и того же человека его прежние богохульства проистекали из его собственной природы, а его вера — из Святого Духа. Напрасно, значит, наш диалектик пытался объяснить своей новой теорией непостижимое разнообразие одной и той же благодати и убедить нас, что среди оправданных одна часть приходит ко Христу по одному лишь побуждению собственной воли, а другая часть — вопреки их нежеланию и против их воли. Бог творит все во всех, независимо от того, хочет ли Он привлечь одних одним путем, а других — другим; но никто не приходит к Нему, если не привлечен тем или иным образом.