Глава 14
14 . 1. Мы читаем, что Божественная справедливость предусмотрительно совершила подобное и в случае Иова, опытнейшего борца Божия, когда диавол выпросил его [себе у Бога] для исключительного состязания. Ведь если Иов вступил в схватку с врагом не своей силой, а только [пользуясь] защищающей благодатью Бога; если Иов без всякой добродетели собственного терпения, лишь поддержанный Божественной помощью, вынес многочисленные и весьма великие бедственные и губительные искушения, изобретенные жестокостью врага,— то почему в таком случае диавол вот эту направленную против Иова клеветническую речь, которую произнес прежде [искушений], не повторил [после искушений] уже с большей справедливостью: Неужто даром Иов чтит Бога? Разве Ты не оградил его и все имение его? Но удали Твою руку,— то есть, пусть он борется со мной своими силами, без [защиты] Твоей руки,— [и тогда] благословит ли он Тебя перед Твоим лицом? [1] 14. 2. Но поскольку после схватки клевещущий враг не отважился повторить никакую такого рода жалобу, он [тем самым] признал, что Иов победил его собственными силами, а не [силой] Бога. Хотя надлежит думать, что благодать Бога также не полностью оставила Иова: она предоставила искусителю власть искушать до такой степени, до какой, как она знала, Иов имел силу сопротивляться [искушению]; подаваемая ей Иову защита от нападения врага не доходила до того, чтобы [вообще] не оставить места никакой человеческой силе, но она заботилась лишь о том, чтобы яростнейший враг, сделав душу Иова [2] обезумевшей и неспособной к мышлению, не одолел его, воспользовавшись непосильной и невыносимой тяжестью сражения [3]. 14. 3. Итак, Господь имеет обыкновение иногда искушать нашу веру, чтобы она стала более сильной или более славной; мы научаемся этому на примере евангельского сотника: хотя Господь и знал, что несомненно может исцелить его слугу властью Своего слова, Он предпочел предложить сотнику Свое телесное присутствие, сказав: Я приду и исцелю его [4]. Однако, когда сотник [своим] горением более пламенной веры превзошел это предложение Господа, сказав: Господь, я недостоин того, чтобы Ты вошел под мою крышу, но скажи только слово, и исцелится мой слуга [5],— Господь подивился ему, похвалил его и превознес выше всех прочих уверовавших из народа Израильского, сказав: Истинно говорю вам, Я не нашел столь великой веры в Израиле [6]. 14. 4. Ведь не было бы [тут] места похвале или заслуге, если бы Христос в [случае] сотника превознес то, что Сам даровал [7]. Мы читаем, что такое исследование веры Божественная справедливость устроила и в случае величайшего патриарха, поскольку сказано: И сделалось после этих слов, Бог искушал Авраама [8]. Ведь Божественная справедливость пожелала испытать не ту веру, которую Аврааму внушил Господь, но ту веру, которую сам Авраам, будучи однажды [прежде] призван и просвещен Господом, мог показать, пользуясь [своим] свободным решением. Потому вполне заслуженно одобряется постоянство веры Авраама, и, когда [уже] возвращается та благодать Бога, которая оставила его ненадолго, чтобы испытать, ему говорится так: Не налагай твоей руки на отрока и ничего ему не делай; ведь теперь Я знаю, что Ты боишься Господа и не пощадил своего любимого сына ради Меня [9]. 14. 5. А о том, что такого рода искушение может случиться и с нами, чтобы мы получили заслуженное воздаяние за [пройденное] испытание, достаточно ясно возвещено законодателем во Второзаконии: Если предстанет среди вас пророк, или называющий себя сновидцем, и предскажет тебе знамение или чудо, и сбудется то, что он возвестил, и он скажет тебе: «Пойдем и будем служить чужим богам, которых вы не знаете»,— ты не слушай слов этого пророка или сновидца, поскольку искушением искушает тебя Господь Бог твой, любишь ли ты Его всем твоим сердцем и соблюдаешь ли Его заповеди, или же нет [10]. 14. 6. Итак, что же? Если Бог позволит, чтобы предстал такой пророк или сновидец, разве нужно в таком случае думать, будто Он до такой степени станет защищать тех, чью веру решил испытать, что не оставит их свободному решению вообще никакого места для сражения с искусителем их собственными силами? Тогда зачем вообще нужно, чтобы они подвергались искушению, если Бог знает, что они настолько немощны и слабы, что ни при каких обстоятельствах не смогут собственной силой противостоять искусителю? Разумеется, справедливость Господа не позволила бы, чтобы они подвергались искушению, если бы не знала, что им присуща достаточная [собственная] сила сопротивляться [искушению], на основании которой они могут быть судимы на суде беспристрастности, получая то или иное заслуженное воздаяние — или как виновные, или как достойные похвалы. 14. 7. Сюда относится и то, что сказано апостолом: Потому, кто считает, что он стоит, пусть смотрит, чтобы не упасть. Вас постигло не иное искушение, кроме как человеческое, однако верен Бог, Который не позволит, чтобы вы были искушаемы больше, чем можете [вытерпеть], но вместе с искушением Он создаст и выход [из него], чтобы вы могли перенести [11]. Ведь когда он говорит: «Кто стоит, пусть смотрит, чтобы не упасть», он предостерегает свободу решения, поскольку он, разумеется, знал, что эта свобода, после того как уже воспринята благодать, может или устоять посредством усердия, или пасть вследствие небрежности. Когда он добавляет: Вас постигло не иное искушение, кроме как человеческое , он с укором указывает на немощь и непостоянство их еще не окрепшего ума, которым они пока что не могут вести войну с возмущениями злых духов, против которых, как он знал, ежедневно сражаются он сам и [другие] совершенные, о чем [12] он говорит в [Послании] к Ефесянам: Потому что наша борьба не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей этой тьмы, против духов злобы в небес ных [ областях ] [13]. А когда он присоединяет: Однако верен Бог, Который не позволит, чтобы вы были искушаемы больше, чем можете [вытерпеть] [14], он, разумеется, желает не того, чтобы Бог не позволил им быть искушаемыми, а того, чтобы они не подвергались искушению больше, чем могут вынести. 14. 8. Ведь первое [15] указывает на способность человеческого решения, а второе [16] показывает благодать Господа, ослабляющего напряженность искушений. Итак, все в целом эти [слова апостола] доказывают, что Божественная благодать всегда побуждает решение человека [к действию] таким образом, что она охраняет и защищает это решение не во всех отношениях, [а именно], благодать делает так, что человек также и собственными усилиями вступает в сражение с духовными врагами. В этих сражениях человек либо, [когда он выходит] победителем, постигает благодать Бога, либо, [когда он выходит] побежденным,— собственную немощь; тем самым он учится всегда надеяться не на собственную храбрость, а на Божественную поддержку, и постоянно прибегать к своему Покровителю. И чтобы это было доказано не нашими собственными предположениями, а еще более ясными свидетельствами Божественного Писания, вспомним то, что читается в [книге] Иисуса Навина [17], где сказано: « Вот эти народы Господь оставил и не пожелал их губить, чтобы ими был искушаем Израиль, сохранит ли он заповеди Господа Бога своего, и чтобы [сыны Израилевы] имели опыт войны с врагами » [18]. 14. 9. Сравним также с несравненным милосердием нашего Творца нечто из [жизни] смертных [существ],— не на том основании, что здесь есть равенство в доброте, но по причине некоего подобия в терпеливости [19]. Так вот, добрая и заботливая воспитательница [20] долго носит младенца у груди, чтобы затем научить его ходить. Сначала она разрешает ему лишь ползать на четвереньках; далее, подняв его [на ноги], она поддерживает его [при ходьбе] силой своей правой руки, чтобы он [научился] опираться попеременно на обе стопы; затем, ненадолго отпуская его, если видит, что он идет нетвердо, тотчас поддерживает его; подхватывает его, если он покачнулся; [вновь] ставит его прямо, если он споткнулся; или оберегает от падения, или, позволяя слегка упасть, поднимает после падения. А когда она уже доведет его до отрочества или до крепкого возраста юности и молодости, тогда она налагает на него некие тягости и труды,— не ради обременения, а ради упражнения,— а также дозволяет бороться с ровесниками. Насколько же лучше знает небесный Отец всех, кого носить у груди Своей благодати, а кого под Своим надзором подвергать упражнениям ради добродетели, используя [для этого] решение свободной воли [человека]; однако [и во втором случае] Он помогает трудящемуся, прислушивается к призывающему, не оставляет ищущего и иногда избавляет от опасности даже не знающего [об этом].
[1] Иов 1. 9–11.
[2] Здесь подразумеваются обращенные к диаволу слова Бога: «только душу его сбереги» (Иов 2. 6), которые в традиционной христианской экзегезе понимались как указание на то, что Бог разрешает диаволу воздействовать на тело Иова, но запрещает нападать на его душу, то есть помрачать его сознание.
[3] Хотя общий смысл фразы ясен, ее точный перевод вызывает затруднения, связанные с некоторой двусмысленностью самого оригинального текста: «…sed hoc tantum procurans ne uiolentissimus inimicus animam eius amentem faciens et inpotem sensu impari eum atque iniquo certaminis pondere praegrauaret». Синтаксическая роль группы слов «inpotem sensu impari» может быть понята различным образом: 1) «animam eius amentem faciens et inpotem sensu» — «praegrauaret eum impari et iniquo pondere certaminis» (это прочтение отражено в моем русском переводе); 2) «animam eius amentem faciens et inpotem» — «praegrauaret eum» — «sensu impari et iniquo certaminis pondere» (это прочтение лежит в основе достаточно вольного французского перевода: «…que son savage ennemi ne lui enlève pas la raison et la possession de soi, pour l’accabler ensuite par l’inégalité de l’intelligence et le poids d’un combat inique» — «… чтобы его яростный враг не лишил его разума и самообладания (= impotem?), чтобы затем одолеть его посредством неравенства в умственных способностях и бремени несправедливого сражения»); 3) «animam eius amentem faciens» — «praegrauaret eum inpotem sensu» — «impari et iniquo certaminis pondere» (это прочтение отражено в английском переводе: «…that the raging enemy would not drive him mad and overcome him in his weakened condition by the unequal and wicked burden of the struggle» — «…чтобы яростный враг не довел его до безумия и не одолел его в его ослабленном состоянии (= praegrauaret eum impotem sensu?) посредством неравного и коварного бремени схватки»). Русский перевод В. М. Тюленева следует английскому переводу (причем в нем точно так же пропущено важное для понимания связи между библейским текстом и комментарием Иоанна Кассиана к нему слово «душа»); в русском переводе епископа Петра (Екатериновского) мысль Иоанна Кассиана передана кратким пересказом («чтобы искуситель не обременил его искушениями сверх сил»); в русском переводе С. В. Буланова этот отрывок полностью пропущен.
[4] Мф 8. 7.
[5] Мф 8. 8.
[6] Мф 8.10.
[7] В некоторых рукописях после этого следуют слова: «…[в последнем случае] Он сказал бы иначе: «Истинно говорю вам, Я не дал столь великой веры и Израилю»»; редакторы критического издания считают их позднейшей вставкой.
[8] Быт 22. 1.
[9] Быт 22. 12.
[10] Втор. 13. 1–3 (не выделенная курсивом заключительная часть цитаты отсутствует в библейском тексте; по-видимому, это добавление, сделанное самим Иоанном Кассианом).
[11] 1 Кор 10. 12–13.
[12] Буквально: «о которых», то есть о себе и о других совершенных.
[13] Еф 6. 12.
[14] 1 Кор 10. 13.
[15] То есть, вообще быть искушаемым; относится к первой части предыдущего предложения.
[16] То есть, не быть искушаемым сверх меры; относится ко второй части предыдущего предложения.
[17] В действительности приводимый текст относится к книге Судей, а не Иисуса Навина, однако в нем упоминается, что Богом были сохранены те языческие народы, которые жили рядом с Израилем при кончине Иисуса Навина; с этим, по-видимому, и связана ошибочная ссылка Иоанна Кассиана.
[18] Суд 3. 1–2; 2. 22 (Иоанн Кассиан не цитирует дословно, а соединяет вместе материал нескольких стихов).
[19] Лат. «indulgentia»; это слово указывает здесь на терпеливую снисходительность и заботливость, готовность прощать недостатки, проистекающие от слабости и неопытности того, кто подвергается воспитанию.
[20] Лат. «nutrix» может указывать как на кормилицу или воспитательницу, которой мать доверяла ребенка, так и на саму мать в ее роли воспитательницы ребенка. В последующей традиции использовавшие материал Иоанна Кассиана средневековые авторы уже прямо заменяли «воспитательницу» на «мать».