Уильям Перкинс.

Трактат о свободе Божественной благодати и свободе человеческой воли

Мятеж против Бога

Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст.

Евангелие от Матфея 23.37-38

 

Этот отрывок [Священного Писания] передает слово, сказанное Христом Спасителем иудеям в Иерусалиме. [Всё] это слово состоит из двух частей. Первая (от начала 23-й главы Евангелия от Матфея до ее 36-го стиха) содержит обличение различных пороков учителей иудейских, то есть книжников и фарисеев. Вторая же содержит упрек Иерусалиму, заключенный в словах, приведенных мною выше: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков» и так далее. В этом упреке следует рассмотреть два момента: мятеж Иерусалима, о котором говорит 37-й стих, и наказание за этот грех (38-й стих).

Что касается самого мятежа, то здесь отмечены три момента: в словах «Иерусалим, Иерусалим» – место и люди; в словах «избивающий пророков» и далее – мера и образ мятежа; в словах «сколько раз хотел Я собрать детей твоих… и вы не захотели» – то, в чём именно заключался мятеж.

Место и люди

Следуя порядку, [в котором вещает] Святой Дух, я начну с места [мятежа]. Удивительно, что из всех во всём свете именно Иерусалим был обвинен в мятеже против Бога. Ведь он был градом Божиим и обладал преимуществами, ставившими его выше всех городов мира. Апостол Павел отметил семь из них:

Первое – [жители Иерусалима] были израильтянами, то есть потомками Иакова[1].

Вторая – [жителям Иерусалима было дано от Бога] усыновление, так что они считались и именовались чадами Божиими.

Третье – среди [жителей Иерусалима] пребывала слава Божия, то есть седалище милосердия[2], залог Божественного присутствия.

Четвертое – [в Иерусалиме хранились] заветы, то есть две скрижали завета[3].

Пятое – [жителям Иерусалима был] дарован закон, то есть закон судебный и обрядовый.

Шестое – [в Иерусалиме совершалось] служение Богу, вселюдная торжественность коего была связана с Иерусалимским храмом.

Седьмое – к [жителям Иерусалима] относились обетования, данные патриархам о Мессии.

К этому пророк Михей прибавляет и восьмое преимущество: именно в Иерусалиме явится первая церковь Нового Завета, и отсюда проповедь Евангелия распространится во всех народах (Мих. 4.2). И вот, несмотря на все эти благословения и милости, Христос Спаситель плачет и сетует на непокорность Иерусалима. И это не первое Его сетование. Во времена пророка Исаии [Сын Божий] говорит[4], что Он сделал все, что надлежало для виноградника Своего, тот принес лишь дикие ягоды (Ис. 5.4). Через пророка Иезекииля Он перечисляет многие благодеяния, оказанные Им Своему народу, но называет также и [случаи] его неблагодарности (Иез. 16.1-34). Итак выходит, что где Бог подает наибольшую милость, зачастую является наибольшее нечестие и неблагодарность. И сие отчасти подтверждается на примере этой страны[5]. За последние сорок лет мы получили от Бога великие блага как для сей жизни, так и для будущей – в особенности, мирную и безопасную проповедь Благой Вести, чего не бывало в прежние времена[6]. И однако никогда не было [среди нас] такой неблагодарности, как сейчас. Ибо ныне люди часто устают от проповеди и начинают отступать от своих убеждений, а попечение о том, чтобы угождать Богу и исполнять Его волю, у многих считается за пустое буквоедство[7].

Во-вторых, отсюда следует вывод, что Бог не связывает неотступную помощь Своего Духа с каким-либо местом или же состоянием человека. Ибо если бы какой город и имел подобное преимущество, то это должен был быть Иерусалим. Но Иерусалим, бывший престолом и обиталищем Бога, не имел сего преимущества и ныне обвиняется в мятеже против Бога. Посему такого преимущества нет ни у одного места и ни у одного человеческого состояния. Утверждают, что Бог дал обетование чину священства: «Уста священника сохранят ведение, и ты взыщешь закона от уст его» (Мал. 2.7)[8]. Я же скажу, что эти слова – не обетование, а заповедь, ибо иногда слова вместо повелительного наклонения ставятся в будущем времени. Поэтому смысл здесь таков, что [фраза] «уста священника сохранят [ведение]» означает «пусть [уста священника] сохранят ведение». Также утверждают, что нам следует слушать книжников и фарисеев, ибо те сели на Моисеевом седалище (Мф. 23.2). Я же отвечу, что Моисеево седалище – это не некое место или сиденье, но учение Моисеево, и, полагаю, при сем учении, ежели его истинно преподают и в него истинно веруют, пребывает Дух Божий.

В-третьих, утверждают, что Бог обетовал, что Дух истины наставит людей на всякую истину (Ин. 16.3). Я же отвечаю, что сие обетование непосредственно относится не ко всем без разбора верующим и [даже] не ко всем пастырям[9], но лишь к апостолам, которым оно было дано, да к ним – не на все времена и во всяком деле, но только покуда они совершали свое апостольское служение, которое заключается в основании Церкви Нового Завета, частью через евангельскую проповедь, частью же через написание книг Нового Завета. Одним словом, не одно [место из Священного] Писания не свидетельствует в пользу того, что Бог связывал, связывает или будет связывать [присутствие] Своего Духа с каким-то определенным местом или людьми. Этим опровергаются три папистских представления. Первое [состоит в том, что] хотя члены Католической Церкви [частным образом] могут сильно ошибаться, они всё же не могут ошибаться, находясь вместе на законно созванном вселенском соборе. Второе [состоит в том], что [Римский] папа не может ошибаться, уча с кафедры[10]. Третье [состоит в том,] что признаком Католической Церкви является персональное [апостольское] преемство [епископов]. При этом, как мы видим, [Католическая Церковь] может отделиться от Духа Божия.

Когда Христос Спаситель повторяет одно слово дважды, говоря: «Иерусалим, Иерусалим», Он тем самым делает три вещи. Во-первых, Он показывает, что считает удивительным и невероятным то, что иудеи, получив столько благословений, оказались так вопиюще неблагодарны. Во-вторых, Он заявляет о Своей неприязни к их неблагодарности. В-третьих, этим повторением Он обращается к иудеям, побуждая их глубоко задуматься и возненавидеть сей их грех, но одновременно как бы говорит то же самое нам – и не без основания, ибо в неблагодарности заключаются два тяжких греха против Бога: лжесвидетельство и несправедливость. Лжесвидетельство, ибо неблагодарный человек в своем сердце отрицает Бога как источник и подателя благ, что у него есть, приписывая их своей собственной мудрости, благости, силе и усердию. Несправедливость, ибо он не исполняет по отношению к Богу того, что должен Ему [в благодарность] за Его благословения.

Мера и образ мятежа

Второй момент, который необходимо рассмотреть, – это мера мятежности иудеев. [Царь] Давид выделяет здесь три степени. Первая – ходить на совет нечестивых. Вторая – стоять на пути грешных. Третья – сидеть в собрании развратителей (Пс. 1.1). Сие есть вершина отчаянного мятежа и греха Иерусалима. Ибо когда Христос говорит: «Избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе», Он указывает на три греха сего города: нераскаянность, из-за которой его жители упорствуют в своих нечестивых путях без надежды на исправление; святотатственное и нечестивое презрение к Богу и средствам, [установленным Им] для их спасения; жестокость в пролитии крови. Под жестокостью я имею в виду не один или два жестоких поступка, но соответствующую привычку и обычай, ибо вот как написано: «Иерусалим, избивающий[11] пророков и камнями побивающий посланных к тебе», где «избиение» и «побиение камнями» означают не однократное действие, но множество последовательных действий, то есть обычай проливать кровь.

Встает вопрос, как же нечестие иудеев достигло такой высоты. Отвечу так: в каждом личном грехе следует четко усматривать четыре стороны[12] – преступление, что состоит в оскорблении Бога всяким [подобным] действием; виновность, то есть неизбежность наказания за преступление; само наказание, каковое есть смерть [Рим. 6.23]; отметина или скверна, оставляемая в душе согрешающего его преступлением или проступком. И эта скверна есть не что иное, как склонность ко греху – совершённому или к любому иному. В результате греха наших прародителей, помимо преступления, виновности и наказания, в душе появилась скверна или искажение, каковое состояло в утрате образа Божия и в сердечной расположенности ко всем видам зла. После Адамова падения совершающий личный проступок, помимо преступления, виновности и наказания, [всякий раз] запечатлевает в своем сердце новую скверну, что усиливает его естественную склонность ко греху – подобно тому, как пьяница, чем больше пьет, тем больше жаждет, и, выпивая, усугубляет свою жажду. Таким образом, иудеи по своей привычке ко греху достигают вершины нечестия, ибо каждый отдельный проступок оставляет собственную скверну, а умножение отдельных проступков ведет к постоянному разрастанию сей скверны или порока души, доколе свет естества не угасает и люди не приходят нечестивому бесчувствию. Сие да послужит предостережением для всех людей, дабы им остерегаться совершать проступки против Бога словом, делом или помышлением, разумея, что всякий проступок запечатлевает в душе скверну.

Во-вторых, можно спросить, как возможно, чтобы Иерусалим, достигнув вершины мятежности, [тем не менее] мог по истине называться «святым градом» (Мф. 27.53) или «городом великого Царя» (Мф. 5.35). У меня есть два ответа на этот вопрос. Во-первых, среди иудеев и в Иерусалиме было немало святых мужей и жен, которые действительно боялись Бога и ожидали Царствия Христова, как, [например,] Иосиф, Мария, Захария, Елисавета, Анна, Симеон, Никодим, Иосиф Аримафейский и многие другие. Так и ныне Церковь именуется [сим словом] не ради большей, но ради лучшей своей части, подобно тому, как мы говорим «сноп пшеницы», хотя в нём больше соломы, чем [пшеничного] зерна. Второй мой ответ состоит в том, что народ и Церковь, оставившие Бога, продолжает именоваться Церковью, доколе Бог не оставит ее – подобно тому, как жена, совершившая прелюбодеяние, продолжает именоваться женой, покуда муж не даст ей развод. Иерусалим действительно оставил Бога, но Бог не оставил Иерусалим. Ибо там Он сохранил храм Свой и служение. И даже после того, как Иерусалим осудил и распял Христа, апостол Петр, по вдохновению Святого Духа, говорит: «Вам принадлежит обетование и детям вашим» (Деян. 2.39). И Иерусалим совершенно перестал быть градом и Церковью Божией лишь когда начал оспаривать и хулить апостольское служение, ибо тогда, и не ранее, апостолы отделились от иудеев. Здесь мы видим глубину милосердия Божия, ибо, хотя иудеи тысячу раз заслужили быть оставленными, Бог не оставлял их, но продолжал дарить милостью. Сим [примером] мы научаемся не выносить личного приговора злодеям. Ибо хотя они и оставляют Бога, мы не можем знать, оставил ли их Бог.

На примере мятежа Иерусалима нам открывается много нового. Во-первых, мы видим порочность человеческого естества и нашу склонность ко греху. Ибо иудеи дошли до того, чтобы упразднить и уничтожить, насколько им было возможно, учение о спасении –уничтожить его кровью, более того – кровью пророков. И это показывает, что человек пьет беззаконие, как рыба пьет воду [~Иов 15.16]. Во-вторых, на [примере] Иерусалима мы можем видеть отчаянное состояние сегодняшней Римской Церкви. Ибо в мятеже своем она последует Иерусалиму, и воистину превосходит его. Всякий при беспристрастном рассмотрении увидит, что под «вавилонской блудницей» [в Священном Писании] разумеется нынешняя Римская Церковь, и о сей блуднице сказано, что она упоена кровью святых [Откр. 17.6]. Саранча из бездонного кладезя [Откр. 9.2-3] выходит к царям земным, чтобы побудить их к войне против Церкви Божией. Эта саранча имеет подобие множеству монахов[13] и иезуитов Римской Церкви. И мы на собственном опыте убедились, что сие множество из Римской Церкви давно жаждет крови государыни и народа этой страны[14].

В-третьих, сии [евангельские] слова учат нас упражняться в кротости, благости и мире со всеми людьми. Пророк Исаия говорит, что в Царствии Христовом люди не поднимут мечей и копий во вред кому либо, как, [согласно тому же отрывку], делают иудеи, но обратят их в орудия земледелия, как то: серпы и орала (Ис. 2.4). Это означает, что истинно возрожденные отбросят все замыслы и намерения причинять вред [другим] и предадут себя тому, чтобы, по своим силам, вершить благо. Он также говорит, что «волк и ягненок будут пастись вместе… они не будут причинять зла и вреда на всей святой горе Моей» [Ис. 65.25]. Диавол грехом прародителей обратил нас в зверей – львов, волков, тигров, медведей, аспидов[15]; Христос же из зверей сделал нас Своими агнцами и овцами по кротости и терпению.

В-четвертых, сии [евангельские] слова учат нас не противодействовать пастырям Божиим, но без гордости и высокомерия подчиняться и являть послушание их пастырскому служению. Исаия предсказывает, что в новозаветной Церкви малые дети – то есть пастыри, которые в прочих делах слабы и неразумны – своим учением будут водить и направлять волков, барсов, львов, то есть людей, надменных и жестоких по естеству [~Ис. 11.8]. «Народ Мой, – говорит Господь, – охотно явится в день собрания»[16], и овцы Христовы слышат голос Его и идут за Ним [Ин. 10.3-4]. Иудеи поставляют на суд посылаемых к ним пророков – мы же должны позволять пастырям поставлять на суд нас, чтобы нам не быть судимыми Господом. Иудеи побивают своих наставников – нам же следует позволять нашим наставникам в известном смысле побивать нас, ибо их пастырское служение должно быть как бы жертвенным ножом, умерщвляющим в нас ветхого человека, чтобы нам стать жертвой, благоприятной Богу [1 Пет. 2.5].

Наконец, [сами] служители слова должны из сего [евангельского] отрывка научиться не смущаться, если люди их ненавидят и гонят. Ибо то же было и со святыми пророками Божиими, причем в самом граде Иерусалиме.

Содержание мятежа

Третье – это в чём именно состоит их мятеж. Здесь я усматриваю четыре вещи.

– Воля Божия, против которой восстают иудеи: «Я хотел».

– Восстающая воля иудеев: «Вы не захотели». Если свести сии [две воли в одну фразу], выйдет: «Я хотел, но вы не захотели».

– Содержание воли Божией, [состоящее в том, что] Он желает иудеям спасения в любви: «Я хотел собрать вас, как птица собирает птенцов».

– [Бог желает сего] в долготерпении: «Сколько раз».

Однако прежде, чем приступить к рассмотрению этих вопросов, я приведу общее рассуждение о природе воли.

Рассуждение о природе воли

Воля – это зависящая от разума способность[17] желать, не желать, выбирать, отвергать и воздерживаться от акта воли. Под «способностью» я подразумеваю возможность или тварное свойство. Так сие устроено у людей и ангелов, однако [о воле] Бога [можно судить] только по аналогии или отношению, ибо Его воля есть Его сущность и самое Божество. Во-вторых, я говорю, что [воля] есть способность желать и так далее, потому что [само по себе] желать, не желать, выбирать, отвергать и воздерживаться от акта воли (то несть не проявлять ни желания, ни нежелания) – это надлежащие следствия воли, по которым она познается и различается. Наконец, я говорю, что эта [возможность] зависит от разума, поскольку она наличествует лишь у разумных существ – у Бога, ангелов и людей, – так что даже когда [воля] противоречит здравому разумению, она не вполне отделяется от разума. Когда человек знает и понимает, в чём состоит благо, но всё же делает противоположное, то это потому, что ему сделать противоположное представляется ему благом. Таким образом во всяком действии воли есть две составляющих: разум, его направляющий, и выбор, принимающий или отвергающий.

У воли есть отличительное свойство – свобода воли, то есть независимость от принуждения или стеснения, однако не от всякой необходимости. От принуждения, потому что принуждение и воля противоположны; где бывает принуждение, там воля отступает. А стесненная воля – это [вообще] не воля. При этом необходимость и воля могут пребывать вместе. Бог желает многих вещей по абсолютной необходимости, как-то вечное рождение Сына, исхождение Святого Духа, свершение правосудия и тому подобное; при этом Он желает их с совершеннейшей свободой воли. Добрые ангелы желают своего счастья и исполнения справедливости, причем по необходимости, ибо они не способны пожелать себе греха или несчастья; однако желают они сего совершенно свободно. Более того, не грешить по необходимости – это слава и украшение воли, ибо тот, кто творит добро настолько, что не может согрешить, более свободен в творении добра, нежели тот, кто способен сделать как добро, так и зло. Когда тварь пребывает в таком состоянии, что по своей воле служит Богу и не может не служить Ему, тогда она обретает совершенную свободу. Однако со времени грехопадения человека свобода воли соединена с необходимостью грешить, ибо она порабощена грехом. В связи с этим [святой] Августин справедливо называет ее «порабощенной свободной волей»[18]. Посему не следует представлять в воле свободу как независимость от всякой необходимости. Чтобы было понятнее, рассмотрим виды необходимости. Есть необходимость простая или абсолютная, когда вещь просто не может быть иной. Так, мы можем сказать, что Бог существует, что Он правосуден, и так далее. Эта необходимость не характерна для воли твари, но характерна для воли Бога, в Котором абсолютная необходимость святости и благости сочетается с абсолютной свободой воли. Далее, есть необходимость, основанная на насилии и принуждении, которая упраздняет свободу и согласие воли. В-третьих, есть необходимость безошибочности или последствия, когда нечто обязательно вытекает из предполагаемого предшествующего – а именно, [в конечном итоге,] из определения и решения Божия. Такая необходимость может сочетаться со свободой воли[19], ибо для добровольности действия достаточно, чтобы таковое исходило из суждения и имело начало внутри воли, хотя по отношению к Божией воле такое действие совершается по неизменной необходимости. Определенность Божественного решения не упраздняет согласия человеческой воли, но упорядочивает ее, мягко склоняет или влечет. Прямо же свободе воли противоречит [лишь] принуждение, ибо оно упраздняет согласие.

Свобода воли проявляется в двух способностях. Во-первых, когда воля желает чего-то самого по себе, она также способна именно этого не желать, и наоборот; эта способность называется в схоластике «свободой противоречия». Во-вторых, когда воля желает чего-то одного, она может пожелать [также] чего-то другого, и наоборот; [эта способность называется «свобода противоположности»]. Например, когда Бог пожелал сотворить мир, Он мог также именно этого не пожелать [– это «свобода противоречия»]; при этом когда Бог пожелал сотворить мир, он мог пожелать сотворить еще и другие миры – это последнее именуется «свободой противоположности».

[Во-первых,] свобода отличает волю от свойств естественных материалов[20], которые всегда проявляются одним и тем же образом. Если положить вещество в огонь, оно всегда будет гореть, ибо не может не гореть. Если подбросить камень в воздух, он всегда падает вниз, ибо не может не упасть. Во-вторых, свобода отличает [волю] от устремлений животного, ибо оно следует своему инстинкту и, выбирая или отвергая что-либо, всегда придерживается одного и того же порядка. Овца бежит от волка, и все овцы поступают так всегда и всюду. Пчелы собирают мед, и они делают то же самое всегда и всюду, ибо не могут действовать иначе. Когда дикое животное ест одну траву, но не ест другой, это лишь выглядит как свобода, но истинной свободой не является. Ибо то, что животное выбрало или отвергло один раз, оно всегда точно также выбирает или отвергает.

Такова природа воли в целом. Теперь перейду к основным вопросам. Первый касается воли Христа: «Я хотел». Поскольку во Христе – два естества, у Него должно быть и две воли: воля Божественна и воля человеческая. Некоторые думают, что эти [евангельские] слова относятся к Его человеческой воле. Ибо они полагают, что Он говорит здесь как служитель для обрезанных (Рим. 15.8) и, следовательно, как человек. Я думаю, что это правда, но не вся правда. Ибо то, чего Он желает – а именно, собрать иудеев посредством служения пророков – началось и проходило задолго до Его воплощения. Посему, насколько я разумею, здесь имеется в виду Его Божественная воля, то есть воля Его Божества, которая есть также воля Отца и Святого Духа.

Эта воля одна и та же, ибо Бог един. Однако ее можно различать следующим образом: это либо воля Его замысла[21], либо Его сообщенная воля[22]. Истинность сего различия можно наблюдать на примере земных государей, что несут [в себе] образ Бога. Царь сам в себе по собственному замыслу определяет, чему следует совершиться в его царстве, а чему нет – это и есть его воля. При этом, он, как бывает к тому повод, сообщает некую часть своего тайного замысла своим подданным – и это тоже есть его воля. Таким образом, воля Божия – это и замысел Бога, [который Он имеет] Сам в Себе, и сообщение оного (целиком или отчасти) Его творениям.

Воля Божия замысла

О первом упоминается в Послании к Ефесянам (1.5), где [апостол] Павел говорит, что Бог предопределил эфесских [христиан] по благоволению Своей воли. Чтобы правильно понять это, я выскажу четыре замечания.

Во-первых, сия воля есть Божия цель или определение согласно Его замыслу, ибо здесь замысел и определение совпадают. Его замысел видит все вещи и их причины. Его определение решает, чему следует совершиться, а чему нет. Бог решает по Своему собственному вечному замыслу, однако замысел не управляет Его волей. Ибо нет ничего выше Его воли, и замысел Его также последует Его воле, которая есть благо сама по себе. Посему Павел называет [этот] замысел «замыслом Его воли» (Еф. 1.11)[23].

Во-вторых, в воле Бога заключено полновластие, то есть абсолютное могущество, с каковым Он господствует над всеми действиями, которых желает, решая Сам, без зависимости от кого-либо, без препятствий и возражений, что Он хочет, когда Он хочет и как Он хочет. Именно об этом сказано в [евангельской] притче [о работниках в винограднике]: «Разве я не властен в своем делать, что́ хочу?» (Мф. 20.15). Павел, приводя слова [Бога,] обращенные к Моисею: «Я помилую тех, кого помилую» (Рим. 9.15)[24], учит также, что мы находимся во власти Бога, как глина – во власти горшечника. Это должно научить нас, размышляя или говоря о делах и судах Божиих, размышлять и говорить о них со скромностью и трезвением, с восхищением и благоговением, не дерзая доискиваться до их причин и не помышляя о них дурно, если они не согласуются с нашим разумом, довольствуясь тем, что нам известно, что Бог в Своей воле обладает полновластием, так, что Он может желать [всего], что Он замыслит, и что Его воля – [всегда] благо.

В-третьих, воля Божия есть начало или первопричина всех без исключения вещей, [а также] всех их движений и действий. Она называется началом в двух отношениях: во-первых, в отношении существования или бытия вещей; во-вторых, в отношении их благости. Далее я покажу, что все отдельные вещи имеют свое бытие от воли Бога, как от первой действующей причины. Бог обладает такой властью, что не может произойти ничего такого, чего бы Он не желал или что было бы совершенно против Его воли. Следовательно всё, что происходит, происходит потому, что Он желает этого либо полностью, либо в некоторой части. Мудрый глава семьи или войска, имея всё в своей власти, не допускает, чтобы что-то совершилось без его воли, желая, чтобы она исполнялась даже в самых простых делах. Его желание не ограничивается ничем, кроме его собственной слабости, которая не приличествует величию Бога. Бог неизменным предведением провидит всё, что должно произойти, и потому неизменной волей желает, чтобы это произошло. Ибо предведение Божие зависит от Его воли – не так, что Бог провидит грядущие вещи, и поэтому они происходят, но так, что они должны произойти по воле Бога, и поэтому Он их провидит. Действительно, у Бога есть знание о вещах, которые могут быть, но никогда не будут, и это знание предшествует Божию определению. Однако Божественное знание о том, что непременно будет, последует воле и решению Бога. Продолжая [эту мысль], тем, что Бог желает бытия всех вещей, Он заставляет их быть, ибо Его воля действует не отдельно от Его власти, но отлично от нее. Его желание [сделать] что-либо и есть Его делание сего. Потому Святому Духу угодно описывать волю Божию словом, обозначающим действие или повеление: «В начале сказал Бог: да будет то-то и то-то, и стало так» (Быт. 1 гл.). Это повеление и было Его волей. Опять же, человек будет жить всяким словом Божиим (Мф. 4.4) – то есть всем, что Богу будет угодно предназначить нам в пищу. В отношении [своего] бытия вещи [необходимо] должны зависеть или от воли Бога, или от самих себя, или от чего-то иного. Если их бытие зависит от них самих, то они – боги. Если же они зависят от некой иной вещи без Бога и помимо Него, то эта вещь также – бог. Таким образом, остается, что все вещи и действия в мире, если рассматривать их как действия, имеют свое бытие, будучи зависимы от Бога как от высшей причины или причины причин. Следует помнить это учение, ибо оно составляет основу истинного терпения, когда мы осознаём, что всё происходящее происходит по воле Божией. На этом основании Иов вооружается терпением (Иов 1.21), а Давид говорит: «Я удержал язык мой и не сказал ничего, потому что Ты, Господи, соделал это» (Пс. 38.10)[25]. Во-вторых, когда мы осознаём, что все наши несчастья происходят по попущению Божию, это учение несет нам всякое подлинное утешение. Так, ранняя Церковь утешалась, осознавая, что иудеи, Ирод, Понтий Пилат и прочие не соделали против Христа ничего, но лишь то, что было предопределено замыслом Божиим (Деян. 4.28). И нас [тоже] должно́ утешать, что мы предопределены к тому, чтобы в скорбях быть подобными образу Христа (Рим. 8.29; Фил. 3.10).

Воля Божия – это начало благости вещей. Ибо вещь не бывает сперва доброй, а затем желаемой Богом; но вещь сперва желаема Богом, и через это она становится доброй. Это очевидная истина, которую я не буду доказывать. Здесь можно спросить, откуда в твари берет начало зло, то есть грех. Отвечу, что оно происходит от воли падшей твари, а не от воли Божией – однако оно не без воли Божией. Ведь, хотя Он не желает собственно греха, поскольку ненавидит его, Он всё же желает его бытия в мире. Ибо в отношении замысла Божия хорошо, чтобы было зло. Однако Бог желает существования греха не потому, что Его воля – совершить, произвести или дать ему бытие[26], но потому, что Его воля – не вмешиваться в Свое творение и не препятствовать существованию зла[27], несмотря на такую возможность, в результате чего зло, которому не препятствуют, и случается[28]. И если Бог провидел такое в Своем предвечном замысле и всё же пожелал не препятствовать этому, хотя мог бы, то [можно сказать, что] в отношении результата Он желал существование зла в мире, хотя самого по себе зла Он не желает[29].

Наконец, воля Божия замысла, будучи сокрыта от нас, не является правилом наших действий или нашей веры. Моисей говорит: «Сокрытое принадлежит Господу Богу нашему, а открытое – нам и сынам нашим» (Втор. 29.29). Из сего следует, что, покуда воля Божия нам не ведома, мы можем, со смирением, в своей воле отступать от нее, не согрешая. Павел, неся апостольское служение, должен был проповедовать в Асии и Вифинии, но Бог не допустил [сего], ибо, как сказано, [Святой] Дух воспрепятствовал ему [Деян. 16.6] – однако Павел не согрешил в этом. Одно благо может отличаться от другого, так что, хотя тварь порой может желать чего-то, что [само по себе] не составляет проступка, Бог [при этом] по Своему замыслу может желает иного. Самуил молился за Саула, но тайный Божий замысел состоял в ином; когда же ему открылось Божие определение, он прекратил молиться (1 Цар. 16.1). Здесь следует обличить многих людей, что рассуждают так: если воля Божия в том, чтобы мне спастись, то так оно и будет, как бы я ни жил; потому буду жить так, как мне угодно. Они делают правилом своей жизни тайную волю Божию; однако, так поступать не следует, ибо закон или единственное правило того, что нужно делать и во что верить – это та воля Божия, которая [нам] открыта.

Итак, мы видим, какова воля Божия замысла. В словах «сколько раз Я хотел» речь идет не о ней. Ибо замыслу Божию невозможно противостоять или сопротивляться: «Моя воля устоит, и всё, что Мне угодно, Я сделаю» (Ис. 46.10)[30]. Но воле, о которой здесь говорится, может сопротивляться и противостоять: «Я хотел, но вы не захотели».

Сообщенная воля Божия

Сообщенная воля Бога – это когда Он открывает часть Своего замысла в той мере, в которой сие служит благу Его творения и явлению Его правосудия и милосердия. Эта сообщенная воля является не собственно волей Божией, как воля Его замысла, будучи [лишь] ее последствием, однако ее можно справедливо именовать данным словом – [«воля»]. Ибо как последствия [Божия] гнева, [хотя таковой и происходит] без страсти, [тем не менее] называются «гневом Божиим», так и сообщение Его сообщенной воли можно именовать «волей».

Эта воля проявляется либо ясно, либо прикровенно. Яснее всего она является тремя путями: в Его слове, в Его попущении, и в Его действии.

[Во-первых], Божие слово есть Его воля, ибо [апостол] Павел говорит: «Познайте, что́ есть благая воля Божия» (Рим. 12.2)[31]. Это не решение или замысел Бога, но Его сообщенная воля, ибо она служит для того, чтобы явить и показать, что [именно] угодно и приемлемо Богу, в чем состоит наша обязанность и чего Он от нас требует, если мы желаем прийти к вечной жизни. В этом отношении и [ветхозаветный] закон, и Евангелие, и все их заповеди, запреты, обетования и предостережения представляют собой сообщенную волю Божию. Ибо заповеди сообщают то, что нам следует делать; запреты – то, чего делать не следует; обетования – какие блага Бог нам сотворит нам; предостережения – какие кары належат за грех. Кроме того, в силу [свойств] слова [Божия], его служение и домостроительство[32] также относится к сообщенной воле Божией, ибо через это Бог сообщает Свою волю касательно спасения людей.

[Во-вторых], Божественное попущение также есть сообщенная воля Божия, ибо таким образом Он сообщает, что не станет препятствовать бытию дозволенного, и, следовательно, что дозволенное произойдет.

В-третьих, всякое действие или труд Божий сообщает, чему [именно] Бог желает совершиться и что́ должно произойти. Ибо когда нечто происходит, мы через это узнаём, в чём состоит и состоял замысел Божий, ибо без Его воли не происходит ничего.

Когда же сообщенная воля является прикровенно, причина сего в том, что некие вещи, относящиеся к этой воле, [остаются] сокрыты. И по причине этого сокрытия [нам] порой кажется, что между сообщенной волей [Божие] и волей Его замысла существует противоречие, хотя его на самом деле нет. И цель, с которой Бог [порой] сообщает и открывает Свой замысел прикровенным образом, состоит не в том, чтобы навредить или обмануть, но в том, чтобы принести Своему созданию благо. В Писании содержатся три вида примеров того, как это бывает. Во-первых, Бог порой дает людям заповедь, скрывая смысл этой заповеди. Ибо у Божественных предписаний есть три смысла. Первый – в послушании, когда Бог хочет, чтобы заповеданное было сделано именно так, как заповедано; второй – в испытании, когда Он не хочет, чтобы заповеданное было сделано в совершенном согласии [с заповедью], но лишь желает испытать верность Своей твари; и третий – в обличении, когда, давая заповедь, Бог имеет намерение обличить Свою тварь в неспособности к послушанию. Схожим образом, родители иногда дают своим детям указания, которые следует исполнить. Иногда они дают приказание, исполнения коего не ожидают, намереваясь таким образом лишь убедиться в любви и усердии своих детей. Иногда же один человек приказывает другому лишь для обличения, как, например, когда кредитор говорит банкроту: «Верни свой долг», хотя сам при этом не ожидает [возврата долга], и даже, возможно, собирается простить его. Божественные требования, таким образом, бывают трех видов: требования послушания, как-то заповеди нравственного закона; требования испытания; и требования обличения. Когда в некоем требовании выражена сообщенная воля Божия, смысл же требования при этом скрыт, воля замысла Божия выражается через это неявным образом. [Так, например,] Бог дает Аврааму заповедь: «Принеси в жертву твоего единственного сына Исаака» (~Быт. 22.2). Смысл заключался лишь в том, чтобы испытать Авраама, однако этот смысл оставался скрыт, покуда Авраам не приступил к исполнению повеления, ибо тогда ангел Господень остановил его и сказал: «Теперь я вижу, что Авраам боится Бога» (~Быт. 22.12). Заповедь «принеси Исаака в жертву» на первый взгляд полностью противоречит воле замысла и определения Божия, ведь, как видно из хода событий, Исаак не должен был быть заклан. Следовательно, Бог определил не закалать Исаака. Но тогда можно спросить, почему Бог повелел нечто вопреки собственному определению? [На это] отвечаю, что противоречие здесь – кажущееся, ибо смысл заповеди оставался сокрыт. На самом же деле противоречия нет. Ибо как Бог определил, чтобы Исаак не был принесен в жертву, так же Он определил, чтобы Авраам был испытан в принесении Исаака. И с таким определением [Божиим] данная заповедь вполне согласуется. Ведь это заповедь не столько абсолютного послушания, сколько испытания, и потому она является подходящим и достойным средством для исполнения Божественного определения. Господь через Моисея дал фараону заповедь: «Отпусти народ» (Исх. 8.1), но тайный Божий замысел и цель состояли в том, чтобы фараон не отпустил его. Здесь [снова мы видим] кажущееся противоречие, которого на самом деле нет. Ибо Бог определил также обличить фараона в том, что он – мятежник [против Бога] и сердце его окаменело. Для этого и служит сия заповедь, ибо, в согласии с Божиим намерением, она была заповедью обличения. При этом фараон, со своей стороны, должен бы был принять ее как [такую] заповедь, которой следует повиноваться и которую следует исполнять.

Благодаря сему учению общественное служение слова [Божия] имеет оправдание и защиту. Некоторые полагают, что, коль скоро в сей [общественной проповеди] заповедь покаяться и уверовать предлагается всем без исключения, но при этом благодати покаяния и веры [всем без исключения] она не подает, то сия [проповедь] лишь служит тому, чтобы ввести мир в заблуждение. Но те, кто так рассуждает, заблуждаются. Действительно, заповедь «покайтесь и веруйте» в намерениях пастыря имеет лишь одну цель – спасение всех. Однако в намерении и замысле Божием целей у нее несколько. Для тех, кто определен [Богом] для вечной жизни, это заповедь послушания, ибо Бог даст им возможность исполнить то, что повелевает. Для прочих же это заповедь испытания или обличения, чтобы неверующие могли обнаружить свой грех и лишиться любых оправданий. Таким образом, когда дается заповедь веровать, но при этом не [дается] благодать веры, Бог не обманывает, а справедливо обвиняет и обличает людей в неверии.

Второй пример того, как сообщенная воля Божия является прикровенным образом, – когда Бог открывает Свои обетования, [при этом] скрывая [прилагающиеся к ним] исключения или условия. [Так, Господь говорит:] «Владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными» (Быт. 1.28). А об Иерусалиме Господь говорит: «Это покой Мой на веки» (Пс. 131.14). Сегодня эти обетования не имеют силы, и всё же в воле Божией нет противоречия, поскольку упомянутые обетования следует понимать с учетом определенных исключений: «Если только вы не отпадете от Меня и не возбудите гнева Моего своими грехами».

Третий пример – когда Бог объявляет Свои предостережения, [при этом] скрывая [прилагающиеся к ним] исключения или условия. «Я не буду уже спасать вас» (Суд. 10.13), – говорит Господь [иудеям], но при этом замысел Его был в том, чтобы в дальнейшем избавлять их снова и снова. [И Моисею об иудеях Он говорил:] «Оставь Меня, да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их» [Исх. 32:10], но по молитве Моисея Он пощадил их. [Через пророка Иону Бог сказал:] «Еще сорок дней, и Ниневия будет разрушена» (Ион. 3.4), однако Ниневию Он не разрушил, а пощадил. При всём этом мы не можем даже помыслить в Боге какой-либо неправды или перемены [воли]. Ибо все предостережения следует понимать с учетом следующего прибавления: «Если только вы не покаетесь и не обратитесь ко Мне» (Иез. 18.21)[33]. Однако это исключение Бог скрывает, чтобы лучше устрашить совесть людей и подготовить их к истинному покаянию. [Так, например] Господь сперва говорит [царю] Езекии[34] через пророка [Исаию]: «Сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не будешь жить» (4 Цар. 20.1; Ис. 38.1)[35]; и все же после этого царь прожил пятнадцать лет. Здесь Бог скрывает Свой замысел продлить дни Езекии, сообщая [лишь] то, что в любом случае ожидает его по естеству. Во всех этих примерах мы не можем приписать Богу обмана или двуличия. Ибо Он не похож на лицемеров, которые говорят одно, а думают другое; Он [лишь] отчасти открывает Свою волю, а отчасти скрывает. И делает Он это не во вред кому-либо, как обманщики, но ради блага людей.

Воля замысла и сообщенная воля в примерах Писания

На этом довольно о сообщенной воле Божией [в целом]. Теперь перейду к рассматриваемому [евангельскому] отрывку. Слова «Я хотел собрать вас» следует понимать не как [относящиеся к] определению Божию, но как [говорящие о] Его сообщенной воле, а конкретнее – о служении слова. Ведь когда Бог посылал Свое слово в Иерусалим через Своих пророков, Он тем самым давал понять [иудеям], что Его замысел и воля состоят в том, чтобы собрать и обратить их. О Нём сказано, что Он желает обращения иудеев в Своем слове и посредством оного. Причин, [почему мы так думаем,] две. Во-первых, Бог в принципе считает это благом, соответствующим Его благости и милосердию. Во-вторых, Он заповедал и потребовал этого от иудеев как вещи должной и необходимой для спасения. Некоторые, возможно, скажут, что это сложно понять: как это, что Бог сперва повелевает иудеям сделать то, что сделать они не способны, а затем высказывает недовольство тем, что они не собрались [в Иерусалиме]; ведь с тем же успехом хозяин может приказать работнику в одиночку перенести гору, а затем высказывать недовольство тем, что работник не справился. Я отвечу так: если бы хозяин мог наделить работника силой и способностью перенести гору, то он был бы в праве приказать ему сделать это; и если бы работник по собственной воле утратил эту способность, хозяин всё равно имел бы право приказать ему [сделать это], а затем быть недовольным, если бы тот не исполнил повеления. Так же и с Богом. Он дал всем людям, в лице наших прародителей, благодать, [достаточную, чтобы] следовать любой из Его заповедей. Эту благодать [все] мы в их лице отвергли, так что сами теперь ничего совершить не можем, ожидая [новой] благодати от Бога. Однако Бог, со Своей стороны, не обязан снова даровать нам эту благодать. Потому Он может справедливо приказать нам обратиться к Нему, хотя сейчас мы не в состоянии обратиться.

Если сравнить этот отрывок со [словами из книги пророка] Исаии 6.10, может показаться, что они противоречат друг другу. Ведь здесь, [в Евангелии,] Христос говорит: «Я хотел собрать вас», а там Он же говорит: «Да ожесточатся, чтобы им не собраться и не обратиться»[36]. Потому кажется, что Бог одновременно желает и не желает одного и того же. [Мой] ответ [на этом таков]. В Боге есть лишь одна воля. Однако Он желает разных вещей не одинаково, но может желать и не желать одного и того же в различном смысле. Он желает обращения Иерусалима в том смысле, что это благое дело угодно Ему само по себе; что Он заповедует это и увещевает людей [стремиться] к этому; что Он подает людям видимые средства[37] для [их] обращения. Но [одновременно] Бог не желает этого в том смысле, что Он не принял постановления о том, чтобы обращение иудеев действительно состоялось. Ибо Богу угодно и Он может требовать многого из того, чему Он, тем не менее, по справедливым причинам, ведомым [лишь] Ему Самому, не позволит совершиться. Чтобы падшие ангелы устояли в добре, Богу угодно, как дело само по себе благое, однако Он не пожелал сделать так, чтобы они не пали. Судье по состраданию угодно и желанно, чтобы преступник остался жив, но в то же время он желает исполнения правосудия, что означает смерть преступника. Так и Бог Своей сообщенной волей иногда желает того, чего не желает волей Своего замысла.

Из сего мы видим, что там, где Бог воздвигает служение Своего слова, Он тем самым сообщает, что Его замысел – собрать людей ко спасению. В этом смысле пророк Исаия говорит, что проповедь Евангелия – это «выставленное знамя» (Ис. 49.22), чтобы все народы могли прийти к нему. Подтверждение сему наблюдается в нашем английском народе. Более сорока лет Бог выставляет нам это знамя, более сорока лет Он служением Своего слова сообщает, что Его воля – даровать нам милость и спасение[38]. Потому, во-первых, нам следует благодарить и славить Бога за сию беспредельную милость. Во-вторых, нам следует чтить служение слова, ибо таким образом Бог сообщает нам Свое благоволение, и в полном послушании покоряться ему, позволяя ему обращать и собирать нас. Подданным свойственно чтить письмо своего государя; сколь же более нам следует чтить письмо, посланное нам живым Богом, то есть служение слова, и последовать ему? В-третьих, через сие [служение слова] мы можем уразуметь, сколь бедственно [духовное] состояние нашей страны. Ибо хотя Бог, со Своей стороны, сообщил нам Свою волю относительно нашего вечного блаженства, в большинстве из нас нет ничего, кроме пренебрежения или презрения к Евангелию. Зачастую оно надоело людям, как манна – израильтянам[39]. Как же это? Неужели нам надоела благость Божия, что объявляет и подает нам милость? Так и есть. И чем больше она нам надоедает, тем больше надоедает нам собственное счастье, и мы в итоге спешим к своей погибели[40].

Во-вторых, следует отметить, что слова «Я хотел, но вы не захотели» указывают, что мятеж Иерусалима направлен [именно] против сообщенной воли Христовой. Отсюда следует, правило нашего послушания – это сообщенная воля Божия, а не прикровенная воля [Его замысла]. И потому, всякий раз как Бог сообщает нам Свою волю и замысел, нам следует являть ей свое послушание. Как я уже говорил, Бог сообщает Свою волю тремя способами: Своими заповедями и запретами, Своим попущением и Своим действием. Посему, когда Он повелевает, мы должны повиноваться; когда Он воспрещает, мы также должны повиноваться; когда Он попускает какое-либо зло, мы должны принимать это. Наконец, когда Бог делает и совершает что-либо, Он [тем самым] сообщает [нам] Свой замысел, и мы должны повиноваться. Нам велено говорить: «Да будет воля Твоя» [Мф. 6.10; Лк. 11.2] – и это [касается] не только воли [Бога], открытой в Его слове, но и Его воли, открытой во всяком событии. Ведь когда что-либо происходит, это происходит потому, что такова была воля Божия. Более того, эта сообщенная воля должна служить опорой и основанием нашего терпения и утешения. Ибо когда что-либо происходит, тем самым совершается воля Божия, и Он сообщает [нам] Свой замысел. Например, когда убивают человека, тем самым совершается воля Божия о его жизни, и Бог открывает Свой замысел относительно его смерти. В таком ключе нам и следует помышлять обо всех событиях.

В-третьих, отсюда следует, какое устремление должно быть у служителей и учителей слова [Божия]. Им надо отбросить все слепые соображения о выгоде и похвале, прямо и чистосердечно обратить себя и свое служение к цели собирания народа для Бога. Ибо в любом деле каково устремление хозяина, таково должно быть и устремление работника. А каково устремление Хозяина, указано [в этих словах]: «Сколько раз хотел Я собрать вас».

На этом довольно о воле Божией.

 

[1] Иаков – библейский патриарх, сын Исаака, внук Авраама. В книге Бытия повествуется о том, как Иаков однажды вступил в «борьбу» с Самим Богом, от Которого и получил имя «Израиль» (Быт. 32.24-30). По этому имени потомки Иакова стали также называться Израилем, сынами Израиля или израильтянами.

[2] Седалище милосердия (евр. כַּפֹּרֶת [капорет], греч. ἱλαστήριον) – термин, в Синодальном переводе Библии обозначающий крышку ковчега завета, символизирующую примирение людей с Богом через жертву.

[3] Имеются в виду скрижали с Десятью заповедями, данными Богом Моисею. Согласно Библии, скрижалей было две (Исх. 31.18, 34.1). В христианской традиции, заповеди разделялись на относящиеся к Богу (первые четыре) и относящиеся к людями (последние шесть), причем каждая группа заповедей символически помещалась соответственно на первую или вторую скрижаль.

[4] Перкинс следует традиции многих христианских авторов, считая, что Писание Ветхого Завета – это речение второй ипостаси Троицы, Сына Божия, Бога-Слова, то есть Иисуса Христа до Его воплощения.

[5] Имеется в виду Англия.

[6] Имеется в виду время правления королевы Англии и Ирландии Елизаветы I Тюдор. Она унаследовала трон 17 ноября 1558 года и на момент выхода данной работы Перкинса (1602) правила уже более сорока лет. Это был период окончательного утверждения протестантизма в Англии и наибольшей, в сравнении с последовавшими периодами, его консолидации в рамках единой Церкви Англии.

[7] Англ. curious preciseness. В данном случае «preciseness» (букв. точность) относится к понятию «precisian» (букв. буквоед, придира; от лат. praecius и англ. precise, точный), которое начиная с 1560-х годов употреблялось как синоним другого понятия, «puritan» (пуританин, от лат. purus, чистый). Оба слова имели смысл «буквоед, ревнитель не по разуму, фанатик» и исходили из среды, враждебной пуританам, и тот период являлись пейоративными терминами.

[8] Перевод по английскому тексту: «The priest’s lips shall preserve knowledge, and thou shalt require the law at his mouth». Среди основных английских переводов конца XVI века такого варианта (с будущим временем) не встречается. Вероятнее всего, Перкинс переводил библейский текст с латинской Климентовой Вульгаты, где как раз используется форма будущего времени: «Labia enim sacerdotis custodient scientiam, et legem requirent ex ore eius» (подчеркнуты соответствия в латинском и английском текстах). В пользу этого говорит несвойственная английскому языку калька с латыни во второй половине фразы. Тем не менее, форма глагола во второй половине фразы в тексте Перкинса (2-е лицо ед. числа) и Климентовой Вульгате (3-е лицо мн. числа) не совпадают. На латинском языке форма 2-го лица ед. числа в Мал. 2.7 («requires») встречается у Ж. Кальвина (Corpus Reformatorum. Brunsvigae, 1882. Vol. 52. Col. 470). Мал. 2.7 в Синодальном переводе: «Уста священника должны хранить ведение, и закона ищут от уст его»; приблизительно так же данная фраза интерпретируется в основных английских переводах XVI – начала XVII века.

[9] Англ. ministers, букв. священнослужители, пастыри, пасторы. В русском языке нет столь общего термина для обозначения религиозного служителя. Следует отметить, что в Книге общественного богослужения 1559 года, по которой Перкинс, как священник Церкви Англии, совершал богослужение, слово «minister» используется почти всегда на равных со словом «priest» (в латинском варианте «sacerdos»), что буквально значит «священник»; в немногочисленных прочих случаях оно означает «священнослужитель», то есть «диакон, священник или епископ».

[10] Англ. in his consistory, букв. в своей консистории.

[11] Англ. killing, убивающий. Слово «избивать» в Синодальном переводе – церковнославянизм, также означающий «убивать».

[12] Перкинс называет эти «четыре стороны» по-английски, для лучшего понимания добавляя в маргиналии соответствующие латинские термины: преступление – англ. fault, лат. culpa; виновность – англ. guilt, лат. reatus; наказание – англ. punishment, лат. poena; отметина, скверна – англ. spot, blot, лат. macula.

[13] Англ. monks, friers, букв. монахов, нищенствующих монахов. В английском языке есть отдельные слова для «обычных» монахов (бенедиктинцев и исторически связанных с ними орденов) – «monks», и нищенствующих монахов (в первую очередь кармелитов, доминиканцев, францисканцев и августинцев) – «friers».

[14] Имеется в виду королева Елизавета I и Англия.

[15] Англ. cockatrice. Мифологическое животное с хвостом змеи, головой петуха и крыльями летучей мыши. «Cockatrice» используется во многих английских переводах Ветхого Завета (впервые – в переводе Дж. Уиклифа (1382)) для передачи различных древнееврейских слов.

[16] Вероятно, имеется в виду Пс. 9.3; в Синодальном переводе: «В день силы Твоей народ Твой готов во благолепии святыни».

[17] Англ. power. У Перкинса это слово как правило соответствует латинскому слову «potentia»; для его перевода на русский язык используются в основном слова «способность» и «возможность».

[18] [Августин.] Комментарии на [Евангелие от] Иоанна, 53; Об упреке и благодати, 13. В «Комментариях на Евангелие от Иоанна» рассматривается тема порабощения воли грехом, однако приводимая Перкинсом формулировка не встречается. Вероятно, ее источник – следующие слова Августина в сочинении «Об упреке и благодати»: «А те, кто не относятся к этому точнейшему и блаженнейшему числу предопределенных, вполне справедливо осуждаются по [своим] заслугам. Ведь они или подпадают под грех, который по происхождению несут с рождения, и с этим наследственным долгом, не оставленным посредством возрождения, отходят отсюда, или же посредством свободного решения добавляют сверх этого еще грехи. Решения, говорю я, свободного, но не освобожденного, свободного от праведности, но порабощенного греху, из-за которого увлекаются они различными преступными желаниями, одни большими, другие меньшими, но все злыми, и из-за этого различия подобает быть им осужденными на различные наказания» (русский перевод по изданию: Августин. Антипелагианские сочинения позднего периода / Пер. Д. В. Смирнов, ред. А. Р. Фокин. Москва, 2008. С. 259; подчеркнута фраза, которую, вероятно, имел в виду Перкинс).

[19] Григорий из Римини, во 2-й книге, раздел 29 в конце, говорит, что для понятия добровольности [греха] достаточно, чтобы он совершался добровольно и осознающим это [лицом]. Григорий из Римини (1300-1358) – итальянский средневековый богослов и философ. В современном критическом издании его «Лекций по «Сенетенциям» Петра Ломбардского» то место, на которое ссылается Перкинс, находится во 2-й книге, раздел 26–28, вопрос 2. Русский текст этого отрывка: «И напоследок надлежит сказать, что по причине такого рода необходимости не происходит так, что этот грех не является добровольным, ведь он все еще совершается не принужденным и осознающим это [лицом], чего достаточно для понятия добровольности, как отмечает Августин в 1-й книге “Пересмотров”, глава 13» (Gregorius Ariminensis. Lectura super primum et secundum Sententiarum / Ed. A. D. Trapp, V. Marcolinop. Berlin; New York, 1980. T. 6. P. 113; перевод Д. В. Смирнова).

[20] Англ. natural agents, букв. природных действующих субъектов.

[21] Англ. will of good pleasure, лат. voluntas beneplaciti (букв. воля благоволения). Воля Божия, рассматриваемая сама по себе.

[22] Англ. signifying will, лат. voluntas signi (букв. воля указания). Воля Божия, проявляемая во вне и рассматриваемая по своим проявлениям.

[23] Англ. «counsel of his will». В Климентовой Вульгате: «consilium voluntatis suae», в греческом оригинале: «τὴν βουλὴν τοῦ θελήματος αὐτοῦ», в Синодальном переводе: «по изволению воли Своей».

[24] В Синодальном переводе: «кого миловать, помилую». Здесь апостол Павел передает слова из Исх. 33.19: «кого помиловать – помилую».

[25] В Синодальном переводе: «Я стал нем, не открываю уст моих; потому что Ты соделал это».

[26] Не в положительном смысле.

[27] В отрицательном смысле.

[28] По неизбежному следованию. Лат. per illationem. Имеется в виду, что некоторые вещи прямо указываются неким авторитетом (например, Писанием), тогда как другие, не будучи непосредственно указаны, с необходимостью вытекают из прямых предписаний авторитета. В то же время данный термин указывает и на причинно-следственную связь: если какой-то фактор или актор не помешает происходящему, это неизбежно произойдет, хотя причиной этого будет не тот, кто не помешал, а тот, кто это сделал.

[29] Гуго [Сен-Викторский пишет]: [Бог] хочет, чтобы было зло, которого [Он] не хочет. В этой маргиналии Перкинс корректно обобщает рассуждение Гуго Сен-Викторского о том, в каком смысле допустимо говорить, что Бог хочет зла: «Если же скажут: Бог хочет зла, то тяжело такое слышать, и благочестивому уму сложно принять в отношении благого [Бога], что Он хочет зла. Ведь, как кажется, когда говорят, что Бог хочет зла, тем самым говорят только о том, что благой [Бог] любит зло, что Он одобряет превратное, что Он считает дружественным Cебе беззаконие, что Он радуется злу как чему-то подобному Ему, считая зло чем-то добрым. Поэтому благочестивый ум отвергает такие слова: не по той причине, что сказанное сказано нехорошо, а по той причине, что сказанное хорошо понято нехорошо. В действительности же здесь не просто что-то говорится, но в сказанном подразумевается что-то еще, – то, что не говорится, а именно, что Бог хочет, чтобы зло было, но не хочет [самого] зла. Если бы в сказанном подразумевалось только то, что Бог хочет зла, то такого говорить не следовало бы, поскольку Бог вовсе не одобряет зла и не считает его добром; напротив, Он осуждает зло как нечто противоположное Его благости и чуждое Ему; Он не желает зла, как если бы оно было чем-то надлежащим и согласным с тем, что есть Он Сам, или с тем, что происходит от Него, или с тем, что подобно Ему, но Он считает зло чуждым, и далеким, и во всем неподобным [Ему]. И однако Он хочет, чтобы зло было, но при этом Он не хочет ничего, кроме добра, поскольку [само по себе то], чтобы зло было [= что зло существует] – это добро; но Он не хочет самого зла, поскольку само зло – это не добро» (Гуго Сен-Викторский. О таинствах христианской веры. 1.4.12-13; оригинальный текст: Hugo de Sancto Victore. De sacramentis christianae fidei // Patrologiae Cursus Completus: Series Latina [= PL] / Ed. J. P. Migne. Parisiis, 1880. Vol. 176. Col. 239; перевод Д.В. Смирнова).

[30] В Синодальном переводе: «Мой совет состоится, и все, что Мне угодно, Я сделаю».

[31] В Синодальном переводе: «преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что́ есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (процитированная Перкинсом часть подчеркнута).

[32] Англ. ministry and dispensation. Перкинс имеет в виду, что к сообщенной воле Божией относится не только «слово» как таковое, т.е. библейский текст, но также проповедь «слова» и устроение церковной жизни сообразно ему.

[33] Парафраз. В Синодальном переводе: «И беззаконник, если обратится от всех грехов своих, какие делал, и будет соблюдать все уставы Мои и поступать законно и праведно, жив будет, не умрет».

[34] Езекия (ок. 741 – ок. 687/686 до н.э.) – царь Иудейского царства (самостоятельно – 716/715-687/686 до н.э.).

[35] В Синодальном переводе (4 Цар. 20.1): «сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не выздоровеешь».

[36] Перкинс парафразирует Ис. 6.10 весьма вольно. Ср. этот отрывок в английской Большой Библии (1539): «Да ожесточится сердце народа сего, и да затворятся уши их, и да сомкнутся очи их, да не да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, и не будут исцелены»; в Синодальном переводе: «Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их».

[37] В протестантском богословии времен Перкинса различались «видимые (внешние) средства спасения» (проповедь слова Божия, совершение таинств и т.п., доступные всем без различия) и «невидимая (внутренняя) благодать» (внутренние дары, подаваемые Богом верующим).

[38] Имеется в виду период правления королевы Елизаветы I (1558-1604).

[39] Имеется в виду эпизод из книги Чисел (21.4-7), когда иудеи стали роптать «против Бог и против Моисея», жалуясь, в частности, на то, что им «опротивела» манна, которой они питались.

[40] Как и многие пуритане елизаветинской эпохи, Перкинс считал, что относительное благополучие этого периода и самая возможность свободно исповедовать протестантскую веру ниспосланы Англии Богом как бы в качестве «залога» в расчете на массовое нравственное преображение ее жителей. Если же такого не последует (чему Перкинс, писавший об этом в конце правления Елизаветы, был свидетелем), Англию ожидают кары, подобные тем, которым подверглись иудеи, также «не оправдавшие доверия» Бога.