Ключевым стихом к пониманию мистического союза Бога и человека является Гал. 3:27: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись».

Рассмотрим подробно.

Контекст, думаю, всем известен. «Глупцы галаты» приняли лжеучителей из секты «Христос+». Павел им объясняет, что благословение Авраама передается через Христа, а не через дополнительные условия, вроде соблюдения закона, и сыны Божии они (мы) теперь не сами по себе, а только одевшись во Христа:

«Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись».

Дальше я напишу еще много слов, но вполне могло бы хватить и этого абзаца. Вся наша, якобы божественность, на самом деле не наша, она Христова, а мы облеклись в Него, пока верим. А если отпадем, то одежда снята, и мы опять в своем вонючем рубище. Бог видит в нас Своего Сына и поэтому принимает нас, а не за подвижничество в пустыни возле Иерихона.

Мы думаем мыслями Христа, чувствуем Его чувствами, желаем Его желаниями, ум наш — ум Христа, бессмертие Его — наше бессмертие, а не выращенная обоженая щитовидная железа, Его нетление — наше нетление, Его жизнь — наша жизнь, пока мы в Нем.

Климент Римский:

«Таков путь, возлюбленные, которым мы обретаем наше спасение, Иисуса Христа, Первосвященника наших приношений, заступника и помощника в немощи нашей. Посредством Его взираем мы на высоту небес; чрез Него, как бы в зеркале видим чистое и пресветлое лицо Бога, чрез Него отверзлись очи сердца нашего, чрез Него несмысленный и омраченный ум наш возникает в чудный Его свет; чрез Него восхотел Господь, чтобы мы вкусили бессмертного ведения. «Он, будучи сияние величия Его, столько превосходнее ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя (Евр.  1, 3–4)».

Мы уже получили совершенство, мы целиком охвачены светозарной ризой Христовой жизни, Его славы. Поэтому мы новое творение. Мы купина, «неопально горящая», а не сам огонь. Мы люди в пламени Божества, а не сам пламень. Мы не превращаемся постепенно в пламень, мы не мутируем в Бога, даже наше нетление не наш атрибут, а принадлежность Христа. У нас нет ничего своего, что делало бы нас сынами, бессмертными, нетленными, блаженными.

Иероним:

«Если кто однажды облачился во Христа и, ввергнутый в пламя, загорелся огнем Святого Духа, то непонятно будет, есть ли он золото или серебро. Пока жар таким образом охватывает все вещество, заметен бывает один лишь огненный блеск, и всякое различие рода и телесных особенностей сокрыто этого рода облачением».

Видите? Может мы серебро, может, даже, золото — неважно, «заметен бывает один лишь огненный блеск». Это видит Отец — Сына своего, а не наше «золото», которое, чаще всего, другой материал, другого цвета.

Феодорит:

«Поелику сказал, что «все вы сыны Божии», то объясняет, как достигли сего, и говорит: «облеклись во Христа», истинного Сына Божия; облекшись же в Него, справедливо именуетесь сынами Божиими».

Не сделались сынами за заслуги, не сами по себе сыны, но только «облекшись в Него».

Феофилакт:

«Определяя, каким образом мы сыны Божии, говорит, что чрез крещение. Но не сказал: вы, которые крестились, детьми Божиими стали, как бы и требовала последовательность, — но гораздо выразительнее: во Христа облеклись. А если мы облеклись во Христа, Сына Божия, и Ему уподобились, значит, приведены в единое родство, в единый образ, став по благодати тем, что Он есть по естеству».

Одно уточнение. По естеству Христос — всемогущий Бог. Беспредельный, самоблаженный, совершенный, вездесущий, вневременный Бог. Мы такими, возлюбленный отче Феофилакте, становимся? По благодати? Подобнее об этом поговорим ниже.

Климент Римский продолжает:

«Поэтому все они (ветхозаветные праведники) были прославлены и возвеличены не сами собой, не делами своими или праведными поступками, которые они совершили, но по Его воле. Поэтому и мы, призванные по воле Бога во Христе Иисусе, обрели праведность не сами собою, не своей мудростью или разумом, или благочестием или делами, которые совершены нами в святости сердца, но через веру, которой Всемогущий Бог оправдал всех людей от начала мира. Ему слава во веки веков».

Та же самая передача праведности от Иисуса нам и нашего греха Ему: «Он на Христа, не знавшего греха, возложил грехи всех нас, чтобы мы в Нем стали сопричастны праведности Божией» (2Кор. 5:21, пер. Кулаковых), или перевод проф. Десницкого: «Того, Кому грех был неведом, Бог поставил на место греха, чтобы нам в Нем обрести Божью праведность». Мы должны постоянно держать это в уме: не мы становимся праведными сами по себе, не нас прославляет Бог, но Иисуса и нас, если мы в Нем. «От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью, и освящением, и искуплением».

Христос — не наше средство, не Бог из машины, из которого мы добываем, «стяжаем» благодать, которая потом становится нашей, но живем Его праведностью. Никакой своей, усвоенной, личной праведности у нас нет. Поэтому прославление святых, как особо отличившихся своей праведностью людей, ужасное искажение христианства. Попросту его извращающее, обесценивающее, делающее нас неблагодарными, противящимися благодати и в итоге воле Божией. Не таким ли людям он скажет: «Я никогда не знал вас»? Как же это может быть?! Ведь они скажут ему: «Мы Твоим именем чудеса творили»! Вот цена чудес. Если у тебя своя праведность, свои заслуги, свои дела — ты чужд Христа.

У Павла нет своей праведности, но у Иоанна Кронштадского есть. Дело не в Иоанне, а в нашем учении. Вот что Павел говорит о своей праведности.

«Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор (какашки в оригинале, «Е. Ж.»), чтобы приобрести Христа и найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая через веру во Христа, с праведностью от Бога по вере».

То есть, праведность у Павла есть? Безусловно! Своя? Никак! Но «праведность от Бога по вере». У нас же все через славянское слово «афронт». Праведности у нас, конечно, нет и быть не может. Ибо мы все «псы смердящие». Но вот стоит одному из таких, якобы, «псов» умереть, то обнаруживается, что он все-таки имел праведность. Причем свою, личную. Свои личные заслуги, которыми и угодил Богу. А в христианстве люди не «псы», а дети Бога Живаго, праведные и святые в Его Сыне Иисусе Христе, в Которого «оделись» верой и «крещением».

Евр. 12:10: «Те наказывали нас по своему произволу для немногих дней; а Сей — для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его».

Его, Бога, святость, а не святость Симеона Богослова. Вы же понимаете, дело не только в том, что мы охотно творим малых богов. Дело в том, что мы отказываемся от нашего дара святости и праведности. Мы — «псы», они — боги. Это не просто терапевтический прием, исцеления от гордости. Это зловестие, злоевангелие, это отвержение «драгоценной Крови Христа, как непорочного и чистого Агнца», это «отвержение воли Божией о себе», это, фактически, богоотступничество.

Мы отказались быть царственными священниками и назначили себе святых отцов, батюшек, которые священники вместо нас. Мы отказались от праведности во Христе и назначили себе праведных всех мастей, которые праведны вместо нас. Мы отказались от святости во Христе и наполнили свой пантеон малыми, средними и большими богами, которые святы вместо нас. Мы отказались быть храмами Бога Всевышнего и настроили себе кучу храмов в честь малых и средних богов. Мы отказались «святить Бога в наших сердцах» и святим коней, сало и подводные ракетоносцы, разбивая по суеверному обычаю бутылку шампанского об борт. Мы отказались от «разрушенной Христом средостения ограды», которая преграждала вход «во святая святых» и настроили себе каменные семи ярусные стены между алтарем и храмом, которые по недоразумению называем иконостасы.

Мы отказались от Слова Божия, ведь на наших службах Священное Писание строчат как из пулемета или читают на «сакральном священном» языке, который под звон кадила никто не понимает. Мы отказались от братства и заповедей любви, ибо наши «агапы» ничего не имеют общего с общинами и братолюбием, ибо на них просто выносят «лекарство бессмертия», условием принятия которого служит трех дневная диета и вычитывание канонов с такими словами:

«Не прекратим никогда, мы, недостойные, возвещать о могуществе Твоем, Богородица, ибо если бы Ты не защищала нас Своими молитвами, кто бы нас избавил от стольких бед, кто бы сохранил нас доныне свободными? К кому воззову, Владычица? К кому прибегну в горести моей, если не к Тебе, Царица небесная? Кто плач мой и воздыхание мое благосклонно примет, если не Ты, Пренепорочная, надежда христиан и прибежище нам, грешным? Кто лучше Тебя в напастях защитит? Услышь же стенание мое и приклони ухо Твое ко мне, Владычица, Матерь Бога моего; и не презри меня, нуждающегося в Твоей помощи, и не отринь меня, грешного. Вразуми и научи меня, Царица Небесная».

Действительно, к кому еще может прибегнуть христианин для защиты и помощи? И правда, кто еще может услышать и избавить от бед, кроме Богородицы? И чтобы не было никаких сомнений, после каждой стихиры припев: «Пресвятая Богородица, спаси нас».

Толковый типикон. Скабалланович:

«Мысль о Христе и Его самосущии не может не вызывать мысли о Его рождении на земле и о Виновнице Его воплощения, Которая может и поспешествовать Своим предстательством нашим молитвам к Сыну Ее. Священник и обращается к Ней за этим содействием возгласом: «Пресвятая Богородице, спаси нас», который, кроме молитвы, заключает в себе и величайшее прославление Ее, так как у Нее мы просим, как у Сына Ее, прямо спасения (которое обещается в отпусте), а не молитв одних о нас и о нашем спасении (чего только мы просим у других святых). На эту хвалебную молитву лик отвечает уже прямым прославлением Богоматери, притом самой восторженною из всех и наиболее угодною Ей песнью, заменяя этою песнью молитву к Ней, как священник заменяет молитвою хвалу Ей. Обратное с прежним: там священник хвалит, а лик молится».

А где-то я читал, не помню где: «и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся, — то и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили сами свои тела».

Нужно предельно трезво уяснить, что Христа в такой религиозной организации нет. Слишком много всего, слишком много, друзья, несовместимого с христианством.

Продолжим рассмотрения вопроса об облечении во Христа. Посмотрим на греческое слово ἐνεδύσασθε — оделись, облеклись, надели поверх. Оно встречается еще в Матф. 22:11:

«Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду».

Другой перевод:

«Когда же царь пришел посмотреть на возлежащих, он заметил человека, на котором не было свадебной одежды».

То есть передается идея «поверх», «на».

Мы видим, если сопоставим эти два стиха, очевидно, что значит «брачная одежда» — это Христос. Многие толковники говорят, что одежда — это любовь или дела. Но вот, что пишет преп. Иустин Попович:

«Без брачной одежды = без креста и крещения, без плодов победы над смертью, и остальных евангельских дел и сил, без того, во что облачается христианин. Во что? — во Христа: «Все вы, во Христа крестившiеся, во Христа облеклись» (Гал. 3:27). «Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его» (Рим. 8:9). Одетый не в брачную одежду это человек, который весь остался рабом греха, смерти и диавола; чья душа вся расползлась во грехах, смерти и демонах. А где его место? В вечном царстве греха, смерти и диавола: в аду, где плач и скрежет зубов... Поэтому и Иоанн Креститель называет Господа Христа женихом (Ин. 3:29); поэтому и апостол Павел говорит: «обручил вас единому Мужу» (2 Кор. 11:2); и еще: «Тайна сiя велика; я говорю по отношенiю ко Христу и к Церкви» (Еф. 5:32)».

Откуда у пришедших брачная одежда? Сами принесли? Конечно нет. Им на входе или заранее выдали. Об этом мы находим и у историков, и в Писании. Вот как об этом говорим еп. Михаил (Лузин):

«В древности цари и князья имели обычай, особенно на Востоке, давать приближенным своим и друзьям в подарок верхние одежды; отвергнуть такой дар значило оказать презрение к дарящему (ср. Быт. 45:22, 4 Цар. 10:22, Есф. 4:8, Есф. 8:15). Получившие такие одежды в них являлись во двор царский на пиршества. Так и при призвании в царство Христово Господь каждому в крещении дает светлую одежду чистоты духовной. Пренебрегший этой одеждою и явившийся на духовное пиршество церкви в оскверненной грехами одежде, ведущий греховную жизнь, достоин осуждения и наказания».

Это понятный педагогический прием: живите хорошо, добродетельно. Это вполне объяснимо. Попытка сочетать в себе и бесплатную благодать крещения, и собственные необходимые усилия. Песня не новая. А, что, если, все кого не выгнали, сказали: «У нас нет ничего, кроме этой одежды. Все, что под ней, имеет вид неприглядный. Мы можем только чужой одеждой хвалиться», а один человек сказал: «А моя одежда ничем не хуже, я не в ней останусь. Я ее приобрел по́том и кровью, стоял на одной ноге 30 лет, совсем умертвил похоть, выработал смирение, поборол сребролюбие — вот моя личная одежда». Вот, что будет с теми, кто войдет со своей праведной одеждой, а не возьмет брачную одежду праведности Христа.

Об этом весь Завет. Нет никаких своих добродетелей: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!», «и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня», «где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос».

Это понять не могут или, возможно, не хотят? Нет никаких личных божественных атрибутов, по благодати или собственными усилиями. Не себя мы развиваем, а себя ликвидируем, чтобы сиял в нас Христос. Путь христианина — самоумаление, смирение, ликвидация своей самости и тогда нас охватывает Его жизнь, а не наша, трансформированная в божество. А они все про добродетели рассказывают, которые будут в нас оценивать. Те всё Духа стяжают — кто больше, соц. соревнование, эти всё добродетели разрабатывают. Все аплодисментов хотят. План на пятилетку: обожить правую ногу, потом левую и так далее. Потом все это мироточит, естественно, благоухает и пребывает нетленным.

Почитайте Достоевского, главу «Тлетворный дух», как все были обескуражены, когда святой старец после смерти вдруг пахнуть стал. Какой скандал! Наберите в интернете «Нетленные тела», там увидите сколько этого «добра» есть у буддистов, индусов и прочих:

«Святое нетленное тело Мастера Ханьшань Дэцина находится в монастыре Наньхуа-сы рядом со святым нетленным телом Шестого Патриарха». [1]

Амвросий Медиоланский:

«В то же время, становление не всегда подразумевает творение; ибо мы читаем: «Господи, Ты стал нашим прибежищем» и «Ты стал моим спасением». Очевидно, здесь не говорится о факте или цели творения, но говорится, что Бог стал моим «прибежищем» и обратился в мое «спасение», даже как сказал апостол: «От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью, и освящением, и искуплением», то есть, что Христос был «сделан [таким]» для нас, от Отца, а не сотворен. Опять же, автор объясняет в продолжении, в каком смысле он говорит, что Христос стал для нас Премудростью: «Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы». Итак, Крест Господень — моя мудрость, смерть Господня — мое искупление, ибо мы искуплены драгоценной Кровью Его, как сказал апостол Петр. Кровью Своею, будучи человеком, искупил нас Господь, Который и как Бог простил грехи». [2]

То есть, опять предопределение относится ко Христу и Его подвигу. Амвросий пишет «Премудрость» с большой буквы, связывая это слово с личностью Христа. Не моя мудрость, а Христос моя Премудрость. Обладаю я Премудростью? Да. Пока во Христе. Обладаю бессмертием, нетлением, любовью — то, что есть божественные атрибуты? Да, пока во Христе. Мои они? Как и должность моя и одежда моя, но я не должность, я не одежда.

Кто смотрел «Забытая мелодия для флейты» с Филатовым? Догилева пришла к нему домой и увидела каков рацион питания члена партии: сухая колбаса, крабы, коньяк, икра и прочее. Обычный служащий так не питался. Так вот, пока он был членом партии, он вкушал такую «амброзию», а если «клал партбилет на стол» сразу переходил на два вида колбасы, хоккейные шайбы и березовый сок. Пока мы во Христе — мы члены партии. Как только отрекаемся от него — ничего обоженого ранее, трудами и по́том, у нас не остается.

Вот как пишет об этом союзе Макарий Великий:

«Например, была бы некая женщина, и некий богатый мужчина взял бы ее в жены, чтобы она жила с ним и общалась, то и она все, чем обладает, принесет ему, и он даст ей все свое, и у них становится один дом, одно имущество, одно существование. И она не только господствует над всем его имуществом, но и тела его удостаивается; потому что его тело принадлежит ей, по словам апостола: муж не властен над своим телом, но жена (1 Кор. 7:4). Так и в отношении Бога имеется истинное и неизреченное общение души с Господом; общаясь со Христом, оно становится единым духом с Ним, и затем, необходимо следует, становится госпожою над Его неизреченными сокровищами, потому что она является невестой великого царя, Христа. Ибо Господь соблаговолил, чтобы верные Его были, по выражению Писания, причастниками Божеского естества».

Вы видите, что «единый Дух» — это не слияние, не превращение одного в другого, не трансмутация, не преображение в бога. Это брачный союз. Паламиты же видят в 2Пет. 1:4 принятие на себя «Божеского естества».

Вот, что пишет насчет 2Пет. 1:4 Амвросий:

«Что мне добавить к этому, и должен ли я как бы на всем протяжении убеждать тебя, что Бог соделал человека причастником Божеского естества, как мы читаем в послании Петра? Потому справедливо кто-то сказал: родом Его мы и являемся. Ведь Он дал нам по родству Своему способность разумения, а именно — по родству природы, чтобы мы искали то Божественное, Которое находится рядом с каждым из нас, в Котором мы и живем, и существуем, и движемся (Деян. 17:28)».

Во-первых, «соделал», единомоментный завершенный акт, а не процесс. Во-вторых, «родство с Богом — это способность разумения». В-третьих, разумение для чего? Для искания того «Божественного, Которое находится рядом с каждым из нас, в Котором мы и живем, и существуем, и движемся» — а это что? Христос, в которого мы облеклись. Все совершенно логично. Никакого неоплатонизма в этом нет. Никаких разделений на сущности и энергии.

Андрей Монах (VI век):

«Мысль эта состоит в следующем: мы восприняли тысячи благ через явление Христово, через которые мы можем быть причастниками Божеской природы и верою достигать добродетели в жизни, и через добродетель шествовать путем преуспевания в благочестии, пока не войдем в совершенство благ, которое есть любовь».

Та же Христоцентричная мысль: «явление Христово» — воплощение — соединение божественной и человеческой природы — верою «мы можем быть причастниками Божеской природы». Никакой трансмутации, никакого процесса постепенного обожествления. Но союз Бога человека во Христе.

Афанасий:

«Все существа по благодати Духа, даруемой Сыном, делаются причастниками Самого Сына, и из этого явно следует, что Сам Сын не есть чей-либо причастник, но чего причащаются другие от Отца, то и есть Сын. Ибо о причащающихся Самого Сына говорим, что они причастники Бога. И это-то означает сказанное Петром: «да... будете Божественнаго причастницы естества», как говорит и апостол: «не весте ли, яко храм Божий есте» (1 Кор. 3:16), и мы бо есмы «церкви Бога жива» (2 Кор. 6:16). И взирая на Самого Сына, видим Отца, потому что уразуметь и постигнуть Сына значит приобрести ведение об Отце, так как Сын есть собственное рождение Отчей сущности».

Не знаю, какой слепец видит в этом стихе паламитское богословие, когда все ранние отцы Церкви явно говорят о Христоцентричном понимании этого текста. Мы в Сыне приобщаемся природы Божества Отца, так как «Сам Сын не есть чей-либо причастник, но чего причащаются другие от Отца, то и есть Сын» и «собственное рождение Отчей сущности».

Иларий Арльский:

«Ведь как Бог (Христос, «Е. Ж.») соделался причастным человеческой природе вопреки природе, так человек стал причастным Божеской природе вопреки природе».

Кирилл:

«Ибо таким образом бываем и христоносцами, когда Тело и Кровь Его сообщится нашим членам. Так, по словам блаженного Петра, бываем причастниками Божеского естества. Некогда Христос, беседуя, говорил к иудеям: если не будете есть Плоти и пить Крови Сына Человеческого, то не будете иметь в себе жизни (Ин. 6:53)».

Лев Великий:

«Познай, о христианин, свое достоинство и, соделанный причастником Божеского естества, не возвращайся в старое ничтожество из-за низкого образа жизни! Помни, чья это голова, и членом чьего тела ты являешься». Одномоментый акт, совершившееся событие. Как, когда? По вере и крещению. Никаких энергий и сущностей.

Феофилакт:

«Причастниками же Божественного естества мы сделались чрез явление Господа и Бога, который начаток нашего естества соединил в Самом Себе и чрез восприятие освятил; если же начаток свят, то и целое свято».

И только Марк Эфесский, паламист, видит в этом уже другой, языческий смысл:

«Если мы, участвуя в боготворном даре, делаемся «божественного причастницы естества», как говорил божественный Петр (2 Пет. 1:4), то не может быть тварным этот дар, называемый богоначалием и обожением и еще также — божеством».

Тут уже все их термины: «нетварный дар», «богоначалие», «обожение», «божество». Вы видите, что даже язык другой. Уже нет ни слова о Христе. Обожение — это «богоначалие», то есть постепенный процесс. Совершенно другой смысл. Другая идея, в которой Христос уже не нужен.

И несколькими стихами ниже Петр говорит:

«То вы, прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь. Если это в вас есть и умножается, то вы не останетесь без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа. А в ком нет сего, тот слеп, закрыл глаза, забыл об очищении прежних грехов своих».

Вот, скажут самоспасатели, — сказано, что стараниями, личными усилиями, мы должны приобретать добродетели. Но посмотрите — «покажите в вере вашей добродетель» и в конце «тот слеп, закрыл глаза, забыл об очищении прежних грехов своих». Петр говорит о людях, именующих себя христианами, но таковыми не являющимися. Они должны бы обладать свойствами, перечисленными в ст. 2 Пет. 1:5-7; на деле же этого нет.

Почему нет? Петр имеет в виду умышленное нежелание видеть истину. Образ телесной слепоты часто употребляется для описания неспособности постичь духовную истину (Ис. 42:19; Ин. 9:39-41; 2 Кор. 4:4). А в чем состоит эта истина? «Очищении прежних грехов своих». Это предмет веры, а не дел. Итак, христианин, живущий верой «об очищении грехов», — одномоментно и в прошлом, завершенный акт, через веру обретает все перечисленные качества. Кто же не живет такой верой, а сам постоянно очищает свое сердце от страстей, тот идет своим путем. Прекрасным, лучшим из путей человеческих, но, к сожалению, не христианским. Параллельно Христу, но не с Ним.

Экумений:

«Ведь и этот человек познал, что, очистившись через святое крещение, он смыл с себя множество грехов. Ему бы следовало помнить, что, очистившись, воспринял он и освящение, и быть бдительным, дабы навсегда сохранить святость, без которой никто не узрит Господа, а он об этом забыл».

Святость даруется разом и вся, а не приобретается и стяжается. Наша задача, будучи направляемыми Божьей благодатью, не сопротивляясь ей, будучи ведомыми Духом, сохранить полученную святость, которая куплена для нас «дорогой ценой».

Проспер:

«Божья защита дает силу окончательной верности Его бесчисленным святым, но Он не освобождает никого из них от сопротивления, которое их усилия встречают в их собственной природе. Во всех их усилиях борьба между желанием и нежеланием не ослабевает. Сам блаженный Петр прошел через этот конфликт в тот самый момент, когда он собирался увенчать все свои победы. Кто же тогда усомнится, кто не увидит, что этот великий камень, разделяющий силу и имя первого Камня, всегда питал желание, чтобы ему была дана сила умереть за Христа? Но даже ему не суждено было избежать испытания страха. Этот человек, который больше всего хотел принять мученическую смерть, услышал обещание, что он действительно победит в своих страданиях, но не без испытания страхом. Поэтому справедливо, чтобы не только начинающие, но и продвинутые святые молили Господа таким же образом и говорили: не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо всем, кто постоянен в вере и милосердии, именно Он дарует силу не поддаваться искушению, чтобы прославляющий мог прославиться в Господе. И хотя именно Он дает им победу, Он приписывает им заслугу этого. Хотя только с Божьей помощью они устояли в искушении, все же, поскольку они по своей природе склонны к падению, Он считает их заслугой то, что они остались непоколебимыми. Следовательно, точно так же, как верующие получают помощь, чтобы быть постоянными в своей вере, так и неверующие получают помощь, чтобы прийти к вере. И точно так же, как первые могут оставить веру, так и другие могут не прийти к ней. Таким образом, ясно, что у Бога есть бесчисленное множество способов, чтобы все люди были спасены и пришли к познанию истины. Когда они приходят, тогда Божья помощь является их проводником; а когда они этого не делают, вина за отказ лежит на их собственном упрямстве».

«Бесчисленные святые» — это кто? У нас, конечно, много богов в святцах, но не бесчисленно же. Проспер говорит о всех христианах, пребывших в вере до конца.

Августин:

«Поскольку Он Сам — та же самая жизнь, которой Он обладает в Самом Себе. Но неужели же мы станем тем, чем является Он, то есть жизнью, когда начнем бытие свое в той жизни, то есть в Нем Самом? Разумеется, нет. Ибо Он имеет жизнь, как источник жизни, и Сим является тем, что имеет, и поскольку жизнь в Нем, то Он — Сам в Себе. Мы же не являемся жизнью, но мы сопричастны жизни и будем там таким образом, что не сможем быть в самих себе тем, чем является Он. Однако мы, не будучи жизнью, будем, как жизнью, обладать Им, Который в Самом Себе имеет жизнь, потому что Он Сам и есть жизнь. Коротко говоря, Он и в Себе неизменен, и с Отцом неразделим. Когда же мы придем к Отцу через Него, — ибо сказано, что никто не приходит к Отцу, как только чрез Меня (Ин. 14:6), — то нас, пока мы будем пребывать в Нем, никто не сможет отделить ни от Отца, ни от Него».

Что еще к этому добавить? Кто еще после этого скажет, что мы становимся «Богами»? Правильно, Палама. Мы сами — свет, мы сами — жизнь, мы сами — Боги, говорят обожники! Читайте дальше и вы все это увидите. Но ничего этого в христианстве нет.

Феофан Затворник:

«Я умер, говорит, но не с тем, чтоб мертву быть, а чтоб жить иною жизнию, совершеннейшею. Я сораспялся Христу; и Христос, живый и в распятии, жизнию Своею меня исполнил: стал жить во мне. Теперь уж не я живу, но живет во мне Христос. Это не нравственно только, в том смысле, что я Ему всецело предан и все Ему посвящаю, — и мысли, и чувства, и дела, и слова, и внешнее мое все, как и внутреннее, — ничего для себя не загадываю, все для Него, — так что меня будто нет, а есть только Он во мне и угождать Ему единственная моя забота: но и самым делом, существенно, Он во мне. Я сочетался Ему, а Он мне. Я привился к Нему, как дикая маслина, и Он исполнил меня Своею жизнию. Он во мне вседействует, все направляя во славу Божию и спасение мое и других. От Него возбуждение, от Него и сила».