Вот как описывает христианскую жизнь Игнатий Богоносец:

«Крещение пусть остается с вами, как щит; вера — как шлем; любовь — как копье; терпение — как полное вооружение. Взносом вашим пусть будут дела ваши, чтобы после получить вам следующую вам прибыль. Итак, будьте долготерпеливы друг ко другу с кротостью, как и Бог (долготерпелив) к вам».

Феофан Затворник:

«Это не так бывает, чтобы личность исчезала; но так, что душа сознательно и свободно предает себя вседействию Христову. И Он вседействует в душе, по желанию, исканию и любовному восприятию Его вседействия; так что в деле выходит, будто душа сама действует. Ибо прилепляяйся Господеви един дух есть с Господем. Верою вселяется Христос в сердца, и исполняется то, что Он обетовал: «вы во Мне и Аз в вас». Отсюда: что ни делает верующий, истинно ценное в очах Божиих, не без Него делает. Без Него таких дел никто и делать не может».

Где аксетика? Где опустошение ума? Где бормотание 10000 раз мантры-молитвы? Где спание на голой земле? Где засовывание головы между ног, по примеру Паламы (о чем ниже)? Где ваши средки и пятки? Где 255 постных дней? Где правило молитвенное? Где это все?

Златоуст:

«По Боге невозможно жить иначе, как умерши для греха».

Может тут аскетика? И поясняет сразу как происходит эта смерть для греха:

«И вот, как Христос претерпел смерть телесную, так и я смерть по отношению к греху. Умертвите, — говорит, — земные члены ваши, каковы суть блуд, нечистота, прелюбодеяние» (Кол. 3:5), и еще: «...ветхий наш человек распят» (Рим. 6:6), что совершилось в купели крещения».

Я не являюсь пастырем, поэтому не могу и не хочу говорить о практической стороне. Всем желающим я советую обратится к нашему современному церковному пастырю — игумену Петру (Мещеринову). На мой взгляд, он один из немногих, кто знает практический путь обретения жизни во Христе.

Со своей стороны, все же, кратко охарактеризую в чем заключается практическое вхождение в жизнь со Христом. Это мой личный опыт. Я им делюсь как с братьями и сестрами во Христе, как тот, кто успел набить себе весьма болезненные шишки паламитскими исихастами. Не в качестве совета или, упаси Боже, наставления.

На первом этапе нужно изучать богословие домостроительства и довести до своего сердца, через ум и веру то, что Христос спас меня, в прошедшем времени. Быть уверенным в спасении. Заниматься размышлением об этом в любое свободное для мыслей время. Не Иисусову молитву крутить, а вспоминать прочитанное, заучивать стихи Писания, которые говорят о спасении в прошедшем времени.

Заниматься этим, пока не будет появляться радость. Сначала изредка, потом все чаще и чаще. По радости оценивать свое состояние, а не по тому сколько раз в храм сходил. Заставлять себя радоваться своими силами. Изучать Писание, а не читать его. Брать одну тему, связанную со спасением, и изучать все комментарии на этот стих. Самое лучшее произведение по теме «спасения только по вере» из святых отцов — это толкование на Римлян Златоуста и Феофана Затворника.

Если вы не поверите, что уже спасены, только верой по благодати, а не по делам, через Христа, то следующий этап можете не читать.

Итак, результатом первого этапа должна стать радость. Радость от того, что вы спасены. Первый этап вполне безопасен для любого человека. Он дает исцеление от многих нервных заболеваний, оздоровляет тело и душу. И главное — дает пропуск в рай. Только человек, возложивший всю надежду на одну лишь жертву Христа ради него, может войти в Царство Небесное. Если хоть что-то прибавите к этой надежде — значит вы «глупцы галаты».

На втором этапе нужно перечитывать все места Писания, которые говорят о том, что благодать Божия действует в нас и она одна безошибочно ведет нас к освящению, ибо мы уже спасены. Причем благодать — это дар, а не плата. Благодать всегда предваряет нас, всегда идет впереди нас, нас привлекает, научает, дает силы, правые мысли и желания.

Лучшие произведения на этом этапе — труды св. Проспера Аквитанского, св. Августина («О даре пребывания», «Письмо к Сиксту», «Предопределние святых»). Однако, тут нужно разделять жесткое предопределение Августина, осужденное соборами (475 г. и 529 г.), и учение о всегда предваряющей благодати. На этом этапе нужно опытом почувствовать, что вы как психически больной человек сами себе причиняете вред, страдания. Что лучше и спасительнее смирительная рубашка, чем калечить самих себя. Смирительная рубашка — это внешние скорби и огорчения, посылаемые Богом для нашего исправления. Также, совершенная невозможность своими силами стать лучше, измениться к добру. То есть, необходимо «совершенно уповать на подаваемую вам благодать в явлении Иисуса Христа».

Итогом этого этапа должен стать мир перед внешними обстоятельствами. Нежелание жить своими мыслями и чувствами, которые только и могут, что калечить нас. Абсолютное недоверие своим силам к добру. Постоянное ожидание, жажда благодати, помощи.

Критерием может быть отношение ко грехам. Если раньше вы надеялись, что вот сейчас я соберусь, помолюсь и заживу без греха, а потому сильно расстраивались, видя свои падения, то теперь, вы уверены, что от греха никак не избавитесь своими силами. Продолжая ненавидеть грех, вы относитесь к нему более спокойно. По двум причинам:

1. Первая, потому что вы спасены, если верите в жертву и в покаянии исповедуете грехи.
2. Вторая, потому что это и есть вы — человек, который не может избавиться от греха своими силами.

Как если бы вам сказали подтянуться 50 раз. Можете? Нет. Сильно сокрушаетесь? Не очень. Как раз сильное сокрушение, показывает, что вы так и не увидели себя погибшим. И второе: вы верите, что этим психическим упражнением (сокрушение, слезы) избавитесь от греха. Плавали, знаем. Ничего из этого не поможет.

Третий этап — изучение всех мест Писания со словосочетанием «во Христе», «в Нем». Необходимо донести до сердечной веры через ум, что мы «оделись во Христа. Что все совершенство уже даровано. Христос в нас, и мы нем. Нужно только начать жить Им. Тут самые лучшие книги, к сожалению, протестантских авторов. Не нужно этим смущаться.

Вероучительные этапы можно и нужно осваивать у православных отцов, правда, до IV-V века. Из современных самый лучший — Феофан Затворник. А чисто практические вещи, не касающиеся вероучения, можно брать у других христиан.

Немного расскажу про этот этап. Тут теория совсем простая: «нужно верою поставить себя в присутствие Божие». Могут быть разные практические приемы. Если вы не знаете за собой никаких нервных, психических отклонений, если у вас нет бурной фантазии, то можно очень мягко, тихо, смиренно молчать в сердечной вере, что Господь Иисус сейчас со мной. С осознанием того, что вам жизненно необходимо Его наставление, Его помощь, что уже сил нет никаких жить своими рассуждениями, идеями, желаниями, которые ведут в никуда. В осознании, что вы хотите, чтобы вас «учило помазание», чтобы вы «руководились Духом Божиим».

Это молчание можно пробовать перед сном, в кровати, с закрытыми или открытыми глазами. Сколько времени вы засыпаете, 5-10 минут. Потом можно немного расширить время. Молчание совершенно не значит, что мы опустошаем ум, или что-то еще в паламитском значении. Это означает слова Павла: «Также и Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными».

Это просто нужно осознать: о чем ты собрался молиться? О целомудрии? О Вере? О любви? О смирении? О долготерпении? Об избавлении от той или другой страсти? Что за чем следует? Что сейчас мешает Ему в тебе больше всего? Что сейчас самое важное? Ты все это знаешь? Ты знаешь свое душевное устроение? Ну тогда молись, конечно, сам.

Я, например, понятия не имею, о чем мне сейчас, сегодня в 22:53 молиться. Кроме начального благодарения, прославления и покаяния, которые занимают 2-3 минуты. А дальше? Так вот это и есть молчание. И оно не должно становится все глубже, все молчаливее. Нет. Мы смиренно, по слову апостола, а не потому, что мы наглые и мним о себе, ждем искры Божественного Духа, которая, придя, дает нам молитву. Или не дает. Или чувство, без слов. Или, что чаще всего, сами собой всплывают стихи Писания. Вот так Он молится в нас Отцу. Или не молится. Это тоже нужно принять как Его действие. Если нет Его действия сейчас, не нужно насиловать себя и Его углублением молчания.

Можно переходить на воспоминание стихов Писания, которые несут радость и предание себя Ему всецело: «Придите ко Мне... и я успокою вас», «Не заботьтесь ни о чем... и мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе», «И уже не я живу, но живет во мне Христос... возлюбившего меня и предавшего Себя за меня». То, что приносит мир, покой и радость.

Результатом должно быть очень тихое, спокойное, ровное, радостное чувство присутствия Божия. Нужно учить наизусть Писание, те стихи, которые особенно отзываются миром, благодарностью, любовью, преданностью Спасителю Нашему. И вращать их в уме, если Дух сегодня не «ходатайствует за нас».

На четвертом этапе «вкусив яко благ Господь» умом и сердцем, через богословие и веру сердца мы захотим все полнее пребывать с Ним. Отвергать все, что нарушает это пребывание, и принимать и делать все то, что это пребывание усиливает. Это и есть «руководство Духом».

У нас же принято идти строго с обратной стороны. Сначала «дай кровь, затем прими Дух». Давай сразу пост, давай сразу правило, давай сразу отказ от телевизора, жены, мужа и прочего. И потом должен Дух сойти.

Ну поймите, что в лучшем случае это не работает. А худшем — покалечите себя. Духом нельзя манипулировать. Его нельзя покупать, стяжать, выбивать. Можно только себя в Его присутствие смиренно поставить и сказать: «говори, Господи, ибо слышит раб Твой». Конечно, упаси Боже нас от ожидания всяких голосов. Поэтому, самый безопасный и спасительный путь — первые два этапа.

Но, с другой стороны, Писание нам прямо заповедует «водиться Духом»: «Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии». Это очень серьезный критерий. Мы — сыны, если только Им водимы. Не духом старчика Власия из очередного Валаама, а Духом Божиим. И грех «очень грешен», не потому что нарушает какое-то правило и постановление, а потому что разрывает союз со Христом.

У нас только и слышишь: «А это можно? А это не можно?» Если человек живет во Христе, никаких правил для него нет. Христос ему правило, он чувствует, что присутствие Божие умалилось или даже исчезло. И если моя 40-дневная диета нарушает такой союз, если Дух Божий не благословляет, то да пропадет такой пост!

Приведу мысли отца Петра (Мещеринова) по этому вопросу:

«Критерии правильного устроения, на мой взгляд, находятся в другой плоскости, чем какие бы то ни было «ощущения». Первый — неосуждение (и шире — проявление и действие в жизни, на практике, заповедей Божиих вообще). Неосуждение такого рода — это прежде всего жалостливое расположение к каждому человеку. (Это не мешает давать нравственную оценку, даже и отрицательную, тем или иным поступкам людей.) Второй — это мир Божий. И третий критерий — это некое «чувство веры», не эмоция, а именно такое... как бы сказать... двустороннее чувство, что я не один, а с Богом. И это именно и есть «действующая вера». Всё это очень ровно, тихо, именно что без психосоматики, без «мистики» в дурном смысле слова, примеры которой Вы привели, не говоря уж о «видениях», и т.п. Как тихий осенний вечер, некая внутренняя «чистая прозрачность» (как раз тот самый «свет», но не аскетически-исихастский, а «повседневный»: «мы ходим во свете», как говорит Апостол, 1 Ин. 7:7), при постоянном действии этой двусторонней веры.

Любовь к Богу (составная часть «веры, действующей любовью») включает в себя мистический элемент. Суть, как и везде, в том, чтобы разобрать всю «смесь» (ключевое слово!) и не загубить подлинное внутреннее общение души и Христа (что и составляет настоящую христианскую мистику). Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим (1 Кор. 2:9–10). Всё-таки есть что-то, что Бог открывает Духом, и христианин слышит неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор. 12:4).

И теперь нужно вернуться к этой «смеси». Меньше всего её у Терстегена, пожалуй. У других писателей (тот же Берньер-Лувиньи) приходится всё время разбирать и отделять эту смесь. Здесь можно вычленить две вещи.

1) Как я уже сказал, главное — это не «сладости» и «дух банный», а двусторонняя вера, свидетельствующаяся тихостью, ровностью, миром, избеганием всего экстраординарного, и обязательно доказывающаяся пребыванием в заповедях Божиих — то есть пребыванием в «уме Христовом». А мы имеем ум Христов (1 Кор. 2:16) (а не «дух банный»).

2) Самое главное: руководство Божие. Все подлинные мистические писатели (особенно Терстеген) настаивают на фатальной опасности спутать подлинное руководство Божие в умерщвлении ветхого человека и в деле молитвы / с действием падшей природы человека, то есть с общерелигиозной аскетикой и мистикой. Всякое аскетическое действие, всякое мистическое проявление внутреннего делания должно быть органичным следствием веры и личного руководства Божия, а не предприниматься по идеологии и тому подобным основаниям. Именно этим и отличается христианство от всякой общерелигиозности — что христианин «двусторонне» руководим Богом в каждый момент своей жизни, руководим индивидуально, творчески и неодинаково, и главная аскетическо-мистическая задача христианина — насколько возможно утишиться, так сказать, «превратиться в слух» , верой воспринять это руководство Божие и следовать ему, по плодам узнавая, не ошибся ли он (на первых порах это происходит именно так, христианин так учится, сначала всё видит задним числом, по плодам своих действий, набирая опыт; потом, со временем, появляется тот навык, вкус, о котором написано в Посл. к Евреям; некий «пред-опыт», я бы сказал). Проявления мистико-аскетической жизни могут казаться (и отчасти и бывают) одинаковыми с общерелигиозными: человек воздерживается, сосредотачивается, молится, иногда, в качестве побочных опций, бывают и «сладости», но только мотивация другая (руководство Божие, воспринимаемое верой и поверяемое заповедями Божиими, в том числе апостольским учением о мире, радости и свободе), и плоды другие (тихость, ровность, и те самые умножающиеся и становящиеся уже фундаментальными двусторонняя вера, мир, радость и свобода — одним словом, живое богообщение).

И в этом вся загвоздка. Нет у нас такой педагогики. Нужно с самого начала учить, что есть вот это всё естественно-падше-общерелигиозное, о котором Вы пишете (в вашей заметке про «самодвижность»), а есть руководство Божие, от которого душа «мирнеет», а падший разум действительно сначала корректируется, а потом и умерщвляется крестом Христовым — и что последнее совсем иное (не только не равно, но именно принципиально отличается), чем то, когда заставляют мозг работать «на износ», а тело и душу «умучивают» аскетикой. Падший разум не сводим к мозгу, как и трансформация ветхого человека в нового — к физиологически-психическому составу человека, это разное. А этому у нас не только не учат, но и понятия об этом не имеют. Следствия два:

1. Изуверская аскетика и то, что Вы так выразительно описали в «самодвижимости».
2. И поскольку дом остаётся пуст, на его место приходит ритуалистика и, условно говоря, «освящение войны» и т.п. (Вот Вам, кстати, и всё описание нынешнего православия в этих двух пунктах.)

Итак. Главное свидетельство подлинного дара благодати — усвоение нами (верою, действующею любовью) мировосприятия Господа нашего Иисуса Христа. Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе (Фил. 2:5). Не чудес Господа — хождения по воде и проч.; не сорокадневного поста (вся наша аскетическая демагогия из этого «Лже-усвоения» вырастает); не Фаворского преображения (тут исихастская «светоносность» нас так и поджидает) — а вот именно мировосприятия и образа жизни, как говорил преп. Макарий Великий: «Да имеет же человек всегда пред очами, как незабвенный образец во всегдашней памяти, Господне смирение и жизнь, и обращение с людьми» (Слово 1, гл. 13). — Это главное делание христианина получило в Западной Церкви название Nachfolge Christi — подражание, последование, уподобление Христу. Наиболее известен здесь, разумеется, автор одноимённой книги — Фома Кемпийский, но и все западные, подлинно мистические авторы, писали об этом — Иоганн Арндт (мне он особенно нравится, без «католических перехлёстов»), Берньер-Лувиньи (этот как раз с перехлёстами, о чём ниже), и т.д. У нас этого нет совсем, мало того — Nachfolge Christi у нас, не побоюсь сказать, ошельмовано святителем Игнатием; а у большинства православных отцов об этом и слова нет. В такой парадигме подражать мы должны отнюдь не Христу — это, сами понимаете, гордость и прелесть (а то ещё и войну перестанем восхвалять, куда ж это годится, это не православно). Подражать нам нужно «святым» — условному Иосифу Исихасту (в аскетике) или, скажем, «св.» Ослябе и Пересвету (в «христолюбивом воинстве»)...

Теперь — важное добавление про «смесь». Вот Берньер-Лувиньи. Дух Божий выводит его на верный путь. Но он именно «продирается» к нему, через всякие аскетико-мистические перекосы. Откуда это? От своей церковной субкультуры. Когда я прочитал, как, кем, в какой среде он воспитывался, мне всё стало ясно. Есть «смесь» христианского и общерелигиозного. Но есть «смесь второго порядка» — подлинно христианского и субкультурного, будь то католического, православного или (нео)протестантского (вон современные пятидесятники — типичная субкультура, не хуже нашей). Это смесь не менее «вредная», чем первая смесь, и с ней порой труднее разбираться, чем с общерелигиозной... Но об этом отдельный разговор.

И ещё одно принципиальное замечание. Западные (особенно квиетистские) духовные писатели, в параллель с вышеназванным различением руководства Божия и само-деятельности, настаивают на тщательном наблюдении, чтобы избегать не менее фатальной ошибки в мотивации: к чему человек стремится, что он хочет — даров от Бога или Самого Бога. Для нас, православных, «желать только Самого Бога» и «равнодушно» относиться к дарам от Него — совершенно непонятно и неприемлемо. Прежде всего непонятно, что значит «желать самого Бога» (на самом деле это значит как раз непрестанное повседневное богообщение как таковое, см.: Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле, Пс. 72:25); поэтому православие «заточено» только на дары: бесстрастие от Бога (=нирвана), получить спасение с помощью Божией, стяжать благодать, мир, радость, сладость, молитву и т.п. от Бога. Всё «от Бога», «с помощью Божией» — но всё для себя, а Бог как инструмент. И тут как раз и есть главная дверь к общерелигиозности — какая разница, какой Бог, если Он только средство для стяжания чего-то там такого для нас? Поэтому так мало православие говорит о любви к Богу, потому что плохо знает, что это такое на практике (обычно любовь к Богу у нас = храмовому благочестию); соответственно, Бога у нас практически и нет, а Его место заполняется всякими идолами, о чём сказано выше. Конечно, и у квиетистов тоже могут быть перехлёсты; учение Фенелона о «незаинтересованной любви» (где он вообще уничтожает мотивацию личной заинтересованности в спасении) было даже осуждено (небезосновательно) Католической Церковью; но сама вещь ими подмечена очень важная».