Св. Проспер Аквитанский:

«Предположим, что оправдание, которое является делом благодати, было бы обусловлено предыдущими заслугами; предположим, что оно было бы подобно оплате труда, а не дару Дарителя: разве тогда наше Искупление в крови Христа не было бы обесценено, а инициатива, на которую претендуют человеческие дела, не уступила бы милосердию Божьему? И как же вы тогда сможете доказать, что никакие человеческие дела не способны устранить первородный грех? Вы никогда не сможете доказать этого, пока неверующие и грешники не будут приняты в Его Царство через омовение Христом; и пока те, кто хвалится своей невинностью, не признают, что они действительно не могут сделать ничего достойного усыновления сынов Божьих, если они не приняли таинство возрождения. Ибо в этом отношении они находятся в том же состоянии, что и величайшие грешники; возрожденные в крещении, они одинаково святы; отними крещение, и они погибнут все вместе».

Это называется христианство: «те, кто хвалится своей невинностью (или мы их хвалим, и ползаем на коленях под огромной иконой царя-искупителя, Е. Ж.)... в этом отношении они находятся в том же состоянии, что и величайшие грешники; возрожденные в крещении, они одинаково святы; отними крещение, и они погибнут все вместе». И Иоанн Дамаскин, и я спасены одинаково: возрождены в крещении. Сколько он там себя обожил, на сколько процентов, сколько частей тела, сколько килограммов благодати он стяжал — все это не имеет никакого значения. Если на него не попала капля Иисусовой крови — он в аду.

Есть один маленький эпизод в одном из Евангелий. Эпизод, вопиющий не только для иудеев и эллинов, не только для йогов и мусульман, но и для православного богословия, для всех этих Синаитов и Ангеликудов — короткий обмен репликами между разбойником и Богом-Словом. У нас благочестивое предание рассказывает басенку, что разбойник — это благородный революционер, боровшийся против владычества Рима, чуть ли не первый коммунистический мученик, и поэтому римляне его распяли. На самом деле, это убийца, насильник, вор и рецидивист, получивший самое строгое из всех возможных наказаний древней империи. Писание однозначно говорит: «два разбойника». Если бы он был зилот, то Писание бы об этом упомянуло, как, например, упомянул об этом евангелист, назвав ученика Иисуса Симона «зилотом».

Так вот, в ходе этого короткого разговора, христианство было утверждено в действии. До этого Христос объяснял теоретически кто спасен. Здесь же, Он Сам первый и последний раз в Новом Завете объявил человека спасенным. Вдумайтесь: первый и последний раз. Писание не говорит, что Бог объявил Павла спасенным или кого-то из апостолов, — нет, только разбойник услышал от Бога: «Сегодня же будешь со Мной в раю». Я не знаю, как переписчики оставили это место. Ведь это слепит самоспасающий глаз. Где обожение? Где очищение от страстей? Где преображение от регулярных таинств? Где анахоретство, «без которого никто не может покаяться» по слову Ангеликуда?

 

Они, правда, не в силах отвергнуть этот эпизод, однако пишут, что, дескать, мы должны прийти в меру разбойника как раз очищением и анахоретством. То есть, чтобы признать себя погибшим грешником, чтобы признать, что без Спасителя я погиб, нужно сидеть в темной пещере 40 лет с депривацией сна и пищи. И на самом деле их великий подвиг — это приведение себя в меру разбойника. Они знают эту меру — они, нырнув, определили глубину, необходимую, чтобы человек был назван раскаявшимся.

 

Безусловно, никто не будет отрицать, что эмоциональное, внутреннее переживание, интуитивное убеждение в спасительных истинах о своем падении и необходимости Спасителя может быть разной. Отличаться от человека к человеку. Меняться, углубляться с течением времени по Божиему водительству и благодатным дарам — с этим никто не спорит. Но любая вера от Бога, любое покаяние есть дар свыше. Никто не может покаяться даже на словах, не приняв дар от Отца. Это — евангельское учение, это — Новый Завет.

Так что, всегда, когда вы указываете на что-то похожее на христианство, и при этом это что-то как-то отличается от разбойника — скорее всего, это суррогат. Если вы показываете на Симеона Столпника и говорите: «Вот христианство!» — йоги вам ответят: «У нас этого навалом». Если вы показываете на богослужение и говорите: «Вот, это христианство» — язычники вам скажут: «Это наше». Если вы киваете на стяжание энергий — даосы вам ответят, что это они этим занимаются с утра до вечера. Если вы будете рассказывать о единении с божеством, то исламские мистики дадут вам сто очков форы. Покажите то, что непохоже ни на что. Покажите «скандал и безумие» для любой религии, философии, мистической практики! Покажите «юродство проповеди»! Вот оно — рецидивист в одно мгновение, за пять слов переносящийся в рай. Это действительно «скандал», это определенно «безумие», это точно «юродство».

Златоуст, Восемь слов на книгу Бытия:

«Не только ввел разбойника, но (ввел) прежде всех, даже прежде апостолов, — чтобы никто после этого не отрицал входа (в рай), не отчаивался в своем спасении, видя, что сделавший бесчисленные грехи обитает в царских чертогах. Но посмотрим, не показал ли разбойник трудов, подвигов и плодов? И этого нельзя сказать; напротив, за одно слово, за одну веру вошел он в рай прежде апостолов, чтобы ты знал, что не столько значила его праведность, сколько все совершило человеколюбие Божие. Что сказал разбойник? Что сделал? Постился? Плакал? Сокрушался? Каялся долгое время? Нисколько; он получил спасение на самом кресте, после (своих) слов. Вот, как скоро: с креста на небо, от осуждения к спасению!»

Это короткий гимн христианства, его знамя, его слава. Если иконы столько необходимы, то почему не рисуют единственного спасенного по словам самого Бога? Где икона разбойника? Где акафисты ему? Где тропари и кондаки? Вам очень хочется молиться святым? Но подумайте о том, что по крайней мере один из них будет отвергнут Богом. Почему? Потому что Христос открыл, как Ему скажут, причем «многие»: «не Твоим ли именем чудеса творили», и Он отречется от них.

Вы многих знаете людей, творящих именем Иисуса чудеса, и которые при этом не были бы в святцах? На память можете привести пример? Так что, как бы не оказалось, что святой, кому вы молитесь, окажется в числе этих «многих». Лучше уж молиться тому, кого Господь лично ввел в рай — разбойнику. Так что разбойник на кресте сокрушает, как гомеровский Аякс своим огромным боевым молотом, жалкие деревянные щиты самоспасателей и обоживателей.

А вот гимн самоспасателей.

Каллист Ангеликуд:

«Нельзя покаяться без безмолвия; нельзя сколько-нибудь коснуться чистоты без анахоретства; невозможно, при видании людей и беседах с ними, сподобиться умного зрения Бога и молитвенной беседы с Ним. Почему те, кого объемлет заботливое желание покаяться в своих прегрешениях, очиститься от страстей, достигнуть и вкусить созерцания Бога и беседы с Ним, — что есть предел и цель живущих по Богу, и залог вечного Божия наследия, — всеми способами взыскивают безмолвия, наиполезнейшим делом для себя, почитая удаление от людей и анахоретство, с должным, конечно, к тому расположением и настроением».

Вернемся к христианам. Ефрем Сирин:

«Господь ускорил отдаленные дары Свои и дал близкое обетование, говоря: «сегодня», а не в конце мира. Итак, показал обильное милосердие Свое, по которому в тот же час, когда принял от разбойника веру, взамен ее даром дал ему неизмеримые дары, даром излил пред ним сокровища Свои, тотчас же перенес его в рай Свой и там поставил введенного (в рай) над сокровищами Своими. «Со Мною будешь в раю желания». Итак, рай открывался разбойником, а не кем-либо из праведников. Рай, закрытый праведным Адамом, после того как он стал преступником, (и) открыт был преступником, который победил. Так как Иудеи избрали разбойника и отринули Христа, то Бог избрал разбойника и отринул их».

Златоуст:

«Херувимы, конечно, охраняли рай, но Христос — Владыка и херувимов; пламенный меч был в руках их, но Христос имеет власть и над пламенем и геенной, и над жизнью и смертью. Конечно, ни один царь никогда не согласился бы посадить вместе с собою разбойника или какого-нибудь другого раба и ввести его таким образом в город, а Христос это сделал, и, входя в священное отечество, вводит с Собою разбойника, не попирая и не бесчестя рая стопами разбойника, а напротив прославляя рай, потому что честь раю иметь такого Владыку, Который и разбойника делает достойным райского блаженства. Когда Он ввел в царство небесное мытарей и блудниц, то сделал и это не бесчестя его, а напротив почтил, показав, что Господь небесного царства так могуществен, что и блудниц, и мытарей делает столь славными, что они являются достойными тамошней чести и награды. Подобно тому, как мы особенно дивимся врачу тогда, когда видим, что он освобождает от недуга людей с неисцелимыми болезнями и возвращает им здоровье, так точно следует удивляться и Христу, когда Он врачует неисцелимые раны, когда мытаря и блудницу приводит в такое состояние здоровья, что они оказываются достойными небес».

А где же обожение? А где очищение? Как?! Неужели эти нечистые будут рядом с Синаитом? Ведь нам же сказал Ангеликуд, что «без анахоретства нет покаяния».

Златоуст:

«Итак, не сомневайся, возлюбленный: благодать Божия совершенна; место не препятствует: здесь ли ты крестился, или на корабле, или на пути. Филипп крестил во время пути, Павел — в узах; Христос крестил разбойника на кресте из своей раны, и он тотчас удостоился отверзть двери рая».

Златоуст:

«Справедлив Бог мой, совершитель спасения! Как праотца нашего Адама изгнал Он из рая не за многие прегрешения, но за одно преслушание, так на весах правды Его было положено обетование разбойнику — войти в рай не за многие какие-нибудь исповедания, но за одно исповедание веры. Я сказал, что грех Адама состоял в том, что он, вопреки заповеди, прикоснулся к древу; в чем же заключалось оправдание разбойника? Он вошел в рай за то, что с верою коснулся креста».

Вообще, нет возможности приводить все замечательные мысли Златоуста по поводу спасения только по вере, благодатью, Христом, даром, через оправдание. Его беседы на Римлян, Галатов, Колосян нужно читать целиком, чтобы почувствовать христианский дух. После смрада языческой аскетики гностического востока, Сирии и Египта, после всех этих Лествичников, отказывающим мирянам в том, что они «возрождены Христом», после всех этих Силуанов, которые «держат ум во аде», после Иосифов Исихастов, которые кричат дьяволу «или я тебе, или ты меня», после всего этого почитать беседы Златоуста — это как дышать горным воздухом свободы, радости, благодарности за свое спасение.

А вот Лествичник:

«Все желающие с пламенным усердием проходить подвиг (иночества), рассмотрим внимательно, как Господь всех пребывающих в мире и живых назвал мертвыми, сказав некоему: «оставь мертвым, то есть мирянам, умершим в суете мирской, погребать мертвых телом».

«Никто увенчанным не войдет в небесный чертог, если не совершит первого, второго и третьего отречения. Первое есть отречение от всех вещей, и человеков, и родителей; второе есть отречение своей воли; а третие — отвержение тщеславия, которое следует за послушанием. «Изыдите от среды их, и отлучитеся, и нечистоте мира не прикасайтеся, глаголет Господь». Ибо кто из мирян сотворил когда-нибудь чудеса? Кто воскресил мертвых? Кто изгнал бесов? Никто. Все это — победные почести иноков и мир не может вместить оных; если же бы мог, то к чему было бы монашество и удаление из мира?»

Не слабо, правда? То есть, все в миру, включая жениха и невесту на браке, где Господь наш совершил первое знамение, мертвые. И Петр-апостол со своей женой, и сотник Корнилий со своим домом, — все мертвые. Зато Лествичник и его коллеги живые. Также и чудеса, пророчества и знамения, которые творили по дару Господа Нашего христиане апостольского века, многие христиане первых веков — мученики. Но это все мы опустим, и назначим себе новых героев, новых детей Зевса, новых победителей олимпийских игр — святых аскетов, анахоретов. Им мы будем кланяться, величать «собеседниками ангелов», ползать на коленях в буквальном смысле.

Вернемся к христианам.

Златоуст:

«О, единое в едином и все во всем! Пусть небеса имеют дух твой, а рай — душу: сегодня, говорит, буду с тобою в раю; а кровь пусть остается на земле. Неделимый разделяется на части, чтобы все спаслось, чтобы самое низкое место (ад) не оставалось закрытым для божественного пришествия».

Вернемся к святости. Давайте посмотрим, что Завет говорит об этом вопросе:

Рим. 1:7: «Всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим, призванным святым: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа».

1Кор. 1:2: «Церкви Божией, находящейся в Коринфе, освящённым во Христе Иисусе, призванным святым, со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяком месте, у них и у нас».

2Кор. 1:1: «Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, и Тимофей брат — церкви Божией, находящейся в Коринфе, со всеми святыми по всей Ахаии».

Кол. 1:2: «Находящимся в Колоссах святым и верным братиям во Христе Иисусе».

Еф. 1:1: «Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, находящимся в Ефесе святым и верным во Христе Иисусе».

Флп. 1:1: «Павел и Тимофей, рабы Иисуса Христа, всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами».

1Кор. 14:33: «Потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых».

Иуд. 1:3: «Возлюбленные! имея всё усердие писать вам об общем спасении, я почёл за нужное написать вам увещание — подвизаться за веру, однажды преданную святым».

Еф. 3:18: «Чтобы вы, укоренённые и утверждённые в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина, и высота».

Кол. 1:12: «Благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете».

Еф. 5:3: «А блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым».

Еф. 6:18: «Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сём самом со всяким постоянством и молением о всех святых».

Рим. 8:27: «Испытующий же сердца знает, какая мысль у Духа, потому что Он ходатайствует за святых по воле Божией».

Совершенно очевидно, что никаких особых святых нет. Святы все верные, состоящие в церковном общении. Святы, то есть выбраны, избраны, — призванием святы, отделены от погибающего мира. Бог отделил меня от мира, вот я и свят. В иудейском значении этого слова.

 

Что делает человека святым? Его отделенность от мира и посвящение Богу. На вопрос семинаристам: «Зачем ты хочешь быть священником?» — часто получаем ответ: «Хочу послужить Богу». Вот эта псевдохристианская деменция, где Богу служат только в рясе. Отделенный от мира — значит убежавший в Синайскую пустыню. Ничего подобного нет в христианстве. Бог отделил от мира, призвал, окропил кровью Сына Своего, освятил, я принял этот дар, и праведность Иисуса перекладывается на меня, а мой грех на Него. Поэтому я праведен и свят.

 

«Где то, чем бы гордиться? Уничтожено полностью!» Поэтому я уверен в своем спасении сегодня: это Божий дар и Его обещание, подкрепленные подписью Завета кровью Его Сына и запечатленные ниспосланием мне Святого Духа. Есть в этом и другом мире что-то более надежное? Что еще более основательное, крепкое, нерушимое? А те, кто из своего псевдосмирения кричат, что «они еще не положили начало покаянию», что они «в аду» и «оплакивают своего мертвеца» — значит лишь то, что они действительно не спасены. Они надеются на свое состояние, свои дела и успехи. Пусть продолжают, но нам с ними не по пути. Христианству с ними не по пути. Мы святы и праведны по дару благодати, они же — по своим делам.

Св. Проспер пишет о самоправедниках и ожидаемых ими особых наградах за свой псвевдоподвиг:

«Он Сам показал разнообразие Своего многообразного призвания, относящегося к одной и той же благодати, на знаменитом примере евангельской притчи. В ней Он показывает домохозяина, который нанимает работников для своего виноградника в разное время дня по договору за динарий в день. Теперь ясно, что человек, посланный в виноградник в одиннадцатый час, чтобы работать вместе с теми, кто трудился весь день, представляет класс людей, о которых мы сейчас говорим. Божья милость проявляет к ним эту щедрость на закате дня, то есть в конце их жизни, чтобы показать превосходство Своей благодати. Ибо Он не платит цену их труда, но изливает на тех, кого Он избрал без их собственных дел, богатство Своей благости. Так и те, кто трудился весь день в поте лица своего и не получил больше, чем опоздавшие, должны были понять, что им был дан безвозмездный дар, а не награда за их труды. Будем ли мы также роптать на Домовладельца за то, что Он дает одинаковую плату тем, кого позвали последними, и тем, кто трудится полный рабочий день, и за то, что за большой труд можно получить не большее вознаграждение, чем за труд, который едва заметен? Тогда мы должны услышать, что было сказано одному из этих людей: «Друг, я не сделал тебе ничего плохого. Разве ты не договорился со мной за динарий? Возьми то, что тебе принадлежит, и иди своей дорогой. Я дам и этому последнему столько же, сколько тебе. Или, разве глаз твой зол, потому что я добр?» Очевидно, что этому ропщущему человеку такая щедрость казалась несправедливой».

Августин, комментируя Рим. 1:7, пишет:

«В соответствии с правилами составления писем в этом месте Павел прибавляет обращение к тем, кому пишет: Всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим, призванным святым, более обозначая благодать Божию, нежели их заслуги. Ведь не говорит: «любящим Бога», но: «возлюбленным Божиим».

Очевидно, «благодать, а не заслуги» делает святым. И далее продолжает:

«Благодать — от Бога Отца и Господа Иисуса Христа, и ею отпускаются наши грехи, посредством которых мы отворачивались от Бога; и от них Отца и Сына — этот мир, которым мы примиряемся с Богом. И поскольку, когда мы получили по благодати отпущение грехов, уничтожена была наша враждебность, то теперь мы имеем возможность восстановить мир с Тем, от Кого нас отворачивали наши грехи... Когда грехи будут прощены по вере в Господа нашего Иисуса Христа, настанет мир без разделения между нами и Богом».

Мир с Богом — причина усыновления, освящения, оправдания, да и вообще всех даров и благословений от Бога, который «благословил нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нём прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви». Какова причина святости? Избрание Богом. Какова причина непорочности? Праведность Христа Иисуса, ибо в Нем Бог нас благословил.

А вот, что пишет «божественный» Григорий Палама:

«Но лукавый, вечно стремясь лукаво отвлечь нас от добра, ткет чары для наших душ и почти нерасторжимо связывает их путами, желанными для глупцов, внушает видеть в этом знании великую глубину и обширность, как иным кажет богатство или бесславную славу и плотские наслаждения, чтобы, потратив всю жизнь в погоне за ними, мы не смогли крепко прилепиться к очищающей душу науке, начало которой — страх Божий, рождающий непрестанную умиленную молитву к Богу и соблюдение евангельских заповедей, вслед за чем приходит примирение с Богом, когда страх преображается в любовь и мучительность молитвы, превратившись в сладость, взращивает цветок просвещения, от которого, словно благоухание, разливающееся на несущего этот цветок, приходит познание Божиих тайн».

Примирение не по вере в результате жертвы Сына Божия, а в результате подвига Паламы. То же самое мы видим у всех «пуповзирателей»: благословения Нового Завета не даруются, а зарабатываются, принимаются не верой, а видением, ощущением. Они, по их же словам, «не верят в Бога, а знают Его». Поэтому сынами они становятся не по вере, как мы, а реально переживая это чувственным опытом, когда сама Богородица говорит Прохору Мошнину: «Скоро, любимче наш, будешь с нами». Я не хочу сказать, что какие-то чувственные переживания невозможны, совсем наоборот. Возможны и даже не редки. Но это не значит, что в силу этих переживаний я становлюсь сыном Божиим или получаю примирение. Эти все благодатные утешения возможны потому, что я уже примирен с Богом, потому что я уже усыновлен, но не наоборот.

Вот как усыновляются пустынники.

Иосиф Хаззайя:

«Поэтому, когда он уже взошел на место ясности и был усыновлен (букв. «записан в усыновлении»), он пребывает в непрестанном общении с Богом в откровении тайн Его. И отныне он все зрит и слышит оттуда духовно. И его [священно]служение и воспеваемое им Трисвятое непрестанно пребывают с духовными природами. Блажен человек, сподобившийся сего дара и сего дерзновения и узревший очами ума своего оное славное зрелище и услышавший ушами сердца своего тонкое речение, открываемое мужу духовному превыше [места] ясности».

А вот так христиане.

Амброзиастр:

«Всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим, призванным святым. Хотя он и пишет римлянам, тем не менее показывает, что обращается ко всем любящим Бога. А кто они, как не истинно верующие в Сына Божия? Именно они — святые, и о них сказано «призванные». Поступающие же по закону плохо понимают Христа и несправедливо поступают по отношению к Богу Отцу, поскольку имеют сомнение, что во Христе — совершенная надежда спасения. Потому и не святые, потому и не зовутся призванными. Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Благодать и мир, говорит он, с теми, кто истинно верует. Благодать, потому что очищены от грехов; мир, потому что те, кто были врагами, примирились с Создателем».

Тут гораздо сильнее мысль: всякий, кто надеется на что-то еще, кроме Христа, будь то исполнения предписаний Церкви, очищение сердца от страстей, молитвенный подвиг, добрые дела, сердечные расположения, то есть кто говорит, что нужен Христос плюс... плюс соблюдение канонов, плюс дела, плюс чистота сердца — все они не святые, не призванные. Это псевдохристианство под коротким названием «Христос+». Таким Павел целое письмо написал, называется «К Галатам». Им тоже пришли и рассказали, что Христос, конечно, Миссия, и верить в Него безусловно необходимо, но это только вводное основание, необходимый фундамент, а дальше нужно соблюдать предписания закона. Вот что апостол им пишет. У Кузнецовой отлично переданы эмоции:

«Галаты, глупцы, кто вас сглазил?! Вы же, казалось, собственными глазами видели распятого Христа, когда внимали моей Вести! Об одном только хочу у вас спросить: вы получили Дух потому, что исполняли Закон, или потому, что, услышав Радостную Весть, поверили? Неужели вы так глупы, что начали с Духа, а кончаете людскими уставами?! Или всё то, что вы пережили, пустой звук? Быть не может! Неужели Бог дарует вам Дух и творит среди вас чудеса потому, что вы исполняете предписания Закона, а не потому, что вы, услышав Его Весть, поверили? Вот, к примеру, Авраам. Он «поверил Богу, и Бог признал это за праведность». Вы, конечно, понимаете, что сыны Авраама — это те, кто верит. И Писание предвидело, что Бог за веру оправдает языческие народы, и впервые возвестило Радостную Весть уже тогда, когда Аврааму было сказано: «Через тебя все народы получат благословение Бога». Следовательно, вместе с Авраамом, поверившим Богу, получат благословение все те, кто верит. И наоборот: кто полагается на дела Закона, тем грозит проклятие, потому что «проклят всякий, кто не исполняет постоянно всего того, что написано в книге Закона». А что через Закон никто не получит у Бога оправдания, ясно из следующих слов: «Кто праведен благодаря вере, тот будет жить». Закон же не имеет никакого отношения к вере, ведь в нём сказано: «Только тот, кто исполнит все предписания Закона, будет жить». Христос избавил нас от проклятия Закона, приняв проклятие вместо нас на себя, потому что сказано: «Проклят тот, кто казнен на дереве». Всё это было для того, чтобы благословение, обещанное Аврааму, через Христа Иисуса было дано и язычникам, чтобы и мы получили обещанный дар Духа за веру».

Несчастные псевдохристиане из группы «Христос+» конечно не принимают это на свой счет. Они думают, что «Закон» относится только к ритуальным предписаниям Моисея. Но это, вне всякого сомнения, относится к любому прибавлению чего бы то ни было к разбойнику на кресте, к вере в даром оправдывающего Бога, мгновенно дарующего все совершенство крещаемому по вере и покаянию.

Ефрем Сирин:

 

«Всем сущим в Риме, призванным святым, то есть оглашенным и омытым чрез крещение. Святыми были крещенные, по причине очищения, данного в крещении: омылись, говорит, и освятились. Мир вам и благодать от Бога Отца нашего, Который вас призвал и в усыновление Свое принял...»

 

Мы не потенциальные сыны, не потенциальные святые, как бы ни хотелось самоспасателям, которые несут чушь про то, что крещение — лишь семя. Мы реально и воистину сыны. Мы реально и воистину святы. Не тогда сыны, когда узрим Бога в своем очищенном от страстей сердце, но когда Бог назвал нас своими сынами, а сделал Он это в нашем крещении. И, безусловно, во мне это ощущение, подтверждение может и будет развиваться. «Благодать на благодать», от «веры в веру» — но сам факт уже произошел, я уже назван сыном Его, уже освящен, уже оправдан, уже спасен.

Златоуст:

«Итак, откуда именно освящение? От любви [Божией]. Сказав — «возлюбленным», тотчас присовокупил: «званным святым», показывая, что источником всех благ для нас служит любовь [Божия]; а святыми он называет всех верующих».

Я добавил слово «Божия» в квадратные скобки, потому что очевидно, что «возлюбленным От Бога», а не «возлюбившим Бога», как обращает на это внимание Августин в приведенной чуть выше цитате.

А вот как отнимают спасение.

Симеон Новый Богослов:

«Но как ты никогда не полагал в уме своем сделать это (очистить сердце) и не верил, что истинно так бывает (что чистые сердцем узревают Бога), то понебрег об очищении сердца своего и не сподоблен узреть Бога. Скажи мне, возможно ли в настоящей жизни сердцу стать чистым? Если возможно, то следует, что всякий чистый сердцем в настоящей еще жизни узревает Бога. Если же скажешь, что Бога узревают только после смерти, то должен сказать, что и чистота сердца бывает только после смерти. Таким образом с тобою может случиться, что не узришь Бога ни в нынешнем, ни в будущем веке. Ибо после смерти не будешь уже ты иметь возможности делать богоугодные дела, чтоб посредством их сделать сердце свое чистым».

«О том, что те, которые уже здесь через причастие Святого Духа соединились с Богом, будут и после смерти пребывать с Ним. С теми же, которые не таковы, произойдет противоположное».

То есть, нужно стремится к очищению сердца своими усилиями и подвигами. А что же такое эта чистота, чтобы понимать куда двигаться? И что это за такое соединение, которое одно дает надежду пребывать с Ним после смерти, а всех остальных в ад отправляет?

«Чисто сердце, я полагаю, у того, кто не только не бывает тревожим и тяготим какою-либо страстию, но и не помышляет даже ни о чем худом, или мирском, хотя бы и хотел того, и одну память о Боге держит в себе с неудержимою любовию. Ибо око души, ум, когда ничто не мешает его созерцанию, чисто в чистом свете видит Бога».

«Сердце чисто есть и называется то, которое не находит в себе никакого помышления или помысла мирского, но все прилеплено к Богу и сочетано с Ним так, что не вспоминает ничего мирского, ни печального, ни радостного, но превитает в созерцании, возносясь до третьего неба, восторгаясь в рай и видя наследие благ, обетованных святым, применительно к чему представляет потом, сколько возможно сие для немощи человеческой, и блага вечные. Вот что служит знамением чистоты сердечной и верным признаком, по которому всякий может определить меру своей чистоты и видеть себя, как в зеркале».

Об этих всех созерцаниях, светах, опустошениях ума, забываниях себя, я подробно пишу в четвертом томе. Вот так, ставя во главу угла свои мистико-аскетические упражнения над очищением своей психики, они делают это недостижимой нормой спасения, и всех остальных отправляют в глубины уныния и мнимого смирения, которое хуже самой лютой гордыни. От того, что «великий во святых» сообщил нам новое Евангелие, смысл которого в том, что, оказывается, «чистота сердца» и «соединение с Богом» — это «созерцания света» и полеты в раю, и без такой чистоты и соединения никто в рай не войдет, поэтому теперь мы должны «всегда плакать», рыдать, «оплакивать своего мертвеца», «держать ум во аде» и прочие прелести православия.

«Ибо, как Бог и Законоположник наш, Он знает, что если душа не придет в такое настроение, то есть не соделается милостивою, как мы сказали, не будет всегда плакать... то она не может избавиться от страстей и соделаться чистою, как чисто зеркало».

Боже, сколько погублено душ на этом пути, сколько покалечено, сколько психоневрологических анамнезов от такого христианства. Симеоны Новые Богословы со своей гомоэротикой [1] и надрывными рыданиями просто отнимают у нас радость спасения. Бог свидетель, я почти 20 лет шел этим путем.

Епископ Игнатий Брянчанинов, собиратель «истинного» православия, в итоге, конечно, не оставляет нам такого шанса. По его мнению, «Одни православные христиане, и притом проведшие земную жизнь благочестиво или очистившие себя от грехов искренним раскаянием, исповедию пред отцом духовным и исправлением себя, наследуют вместе со светлыми Ангелами вечное блаженство».

Сам себя очистил, здорово?! А Христос зачем? Это просто магнитик на их холодильнике. Любимый литературный персонаж. А те, кто сам себя по какой-то причине не очистил, не исправил, например, «совершенно уповал на подаваемую ему благодать», и с грехами и страстями, но с верою в спасительную жертву и кровь Христову, отошел в вечность, то есть «те из православных христиан, которые проводили жизнь в грехах или впали в какой-либо смертный грех и не уврачевали себя покаянием, наследуют вечное мучение вместе с падшими ангелами».

Таким образом, не вера спасает человека, не жертва Христова, не оправдание, не примирение с Богом, не освящение благодатью, а его «самоврачевание покаянием», «очищение себя от грехов» и «исправление себя». Вот это и есть калечащая вера, травматичный религиозный культ.

Никодим Святогорец сокрушается:

«И сколько уже от этой козни вражеской погибло душ, которые, поддавшись рвению неразумной ревности и в своих самоумерщвлениях преступая за меру собственных своих сил, пропали в своих измышлениях подвижнических и сделались посмешищем злых демонов!»

Но не о том он сокрушается, что это извращенное христианство, а что недостаточно осторожны такие делатели. Но я со всей очевидностью показываю в «Вечернем свете», что это не христианство. Не нужно с ним спорить, как с христианством, не нужно горячиться, — нужно относиться к этому, как к индуизму, гностицизму, суффизму и прочим измам. И тогда все станет на свои места. То, что они часто произносят имя Иисус, не делает их христианами.

Вернемся к христианам.

Феодорит:

«Между тем дал знать и то, что пишет не к неверным, но к уверовавшим уже, почему называет их и званными, и святыми, превознося духовными похвалами и воспламеняя в них любовь к Благодетелю».

Опять все тоже самое: «воспламеняя в них любовь к Благодетелю». Чем воспламеняется любовь? Тем, что Бог сделал их святыми. В мгновение ока. Вот, что поистине «воспламеняет любовь к Благодетелю».

Скажу о себе: только выйдя из группы «Христос+», вернее, когда Господь меня из нее вывел, когда я стал обычным христианином, (не представителем «особого религиозного мировоззерния» по слову о. Олега Стеняева, а просто христианином), только тогда я поразился той любви, незаслуженной, великой, немотивированной, ничем не обусловленной, которой Бог возлюбил человека, и меня среди них.

Только тогда из сердца начинает вырываться истинная молитва благодарения и славословия, когда ты понял, что уже спасён. Что все совершено Христом за тебя. Что тебя, такого, каким ты являешься со всем своим убожеством, Он назвал сыном — своим, родным, то есть сделал Иисуса твоим братом, а тебя сонаследником. Не потенциально, а реально, актуально. Только тогда понятна заповедь: «Всегда радуйтесь!» Это поразительно, это непередаваемое чувство радости, доходящей до восторга, благодарности, покоя, мира, любви к Благодетелю.

Все мои тревоги насчет того, что я не спасен, и что нужно успеть себя спасти пока не помер, растворились. Мозг физически расслабился. Ушли страхи, тревоги.

Мне тут на днях вручали повестку на войну: вокруг все бегут, боятся, ужасаются. На велосипедах рвутся через грузинскую границу. Родственники стонут, заламывают руки, а я не только спокоен, но и весел. Меня все это забавляет. Это моя привилегия, это то, что Он мне подарил — забавляться тревогами. Потенциально и мой сын подлежит мобилизации, и меня это совершенно не тревожит. Скоро Царство и мы в нем: о чем еще тревожиться? Только помолиться, чтобы никого не пришлось убить и по-христиански встретить все трудности. Это привилегия спасенных, участь оправданных, удел святых.

Если ты не праведен Его праведностью, не свят Его призванием, не спасен Его благодатью — твоя неизбежная судьба, твоя неминуемая доля — страх. Это твой неизменный спутник, это твой самый близкий сосед. Это твой господин, твоя вера, это твое credo. Продолжай «держать ум во аде», продолжай, смиренничая, вопить «благословите грешнейшего», продолжай считать себя «неспасенным». Неси и дальше в мир уныние, страх, тревогу. Ты не христианин, ты никому не нужен: ни Богу, ни ближним. Ты никогда не будешь благовествовать, ибо в тебе нет радости о своем спасении. Ты никогда не будешь мирен, ибо тебе угрожает ад за твои грехи. Ты никогда искренне не поможешь ближнему, ибо ты все делаешь только ради того, чтобы заслужить рай и «стяжать благодать». Ты уныл, тревожен и боязлив. И мой тебе совет: не мучь себя и окружающих — смени религию или стань христианином.

Безусловно, нам предлежит и подвиг, и борьба, и доспехи. Но для пребывания, а не для приобретения. Вот как пишет Златоуст:

«О, какую силу имеет любовь Божия! Враги и отверженные стали вдруг (мгновенно, «Е. Ж.») святыми и сынами. Апостол, назвав Бога Отцем, явил их сынами, а когда наименовал сынами, открыл все сокровище благ. Итак, не престанем являть жизнь достойную дара, соблюдая мир и святость. Другие почести временны, прекращаются с настоящею жизнью и продаются за деньги, почему о них можно сказать, что это не почести, но только наименования почестей, получающие свое значение от пышных одежд и от лести окружающей свиты. А дар освящения и усыновления, как данный от Бога, не уничтожается вместе со смертью, но и здесь делает нас знаменитыми, и сопровождает в жизнь будущую. Соблюдающий усыновление и тщательно хранящий дар святыни гораздо славнее и блаженнее увенчанного диадемою и носящего порфиру; даже в настоящей жизни он наслаждается совершенным спокойствием, насыщается благими надеждами, не имеет никакой причины для страха и беспокойства и пользуется непрерывною радостью».

Дар получен, благословения даны, совершенство обретено в крещении. Будем же жить достойно призвания, дара и благословения. Вот все нравственное учение Завета и первых столетий отцов: все получено, гражданство дано, живите в доме Отца как дети, в Царстве как его граждане по законам этого Царства. А не очищайте себя православной пранаямой, обоживайте мантрами с именем Бога, чтобы это Царство заслужить.

Сейчас новые территории вошли в состав России. Живущие там могли сделать выбор: уехать и остаться гражданами другого государства или остаться и стать автоматически гражданами России. Что они сделали, чтобы стать гражданами? Воевали, наступали, проливали кровь? В большинстве своем нет. Они просто приняли то, что произошло. Остальные уехали. Так и Христос завоевал Царство и предложил гражданство бесплатно.

Златоуст:

«Не малую вражду прекратил Христос, но тяжелую, многостороннюю и продолжительную, и притом уничтожил ее не нашими трудами, но Своей собственной благодатью».

Ты принял дар гражданства? Живи теперь по законам Царства или будь прилежным сыном в доме Отца. Или другой образ: в дверь позвонили, ты открыл, а на пороге стоит самый современный, классный компьютер. Ты никогда не работал с компьютером. Ты обзвонил владельцев компьютеров, тебе рассказали, что вещь потрясающая. Ты радуешься и принял подарок, но настолько, насколько позволяет воображение, — ведь ты еще не почувствовал, насколько интересным, полезным может быть компьютер. Тебе говорят, что чем больше ты будешь упражняться, тем больше радости и удовольствия он тебе доставит. И ты месяц за месяцем, осваивая новую технику, углубляясь в его возможности и функции, все больше и больше получаешь от него удовольствия, радуясь и благодаря того, кто положил его тебе под дверь. А можешь с ленью иногда с него сдувать пыль, и радости он тебе не доставит. Так и со Христом: Он нас влечет благодатью на все большее погружение в Себя.

«Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною».

Насколько мы откликаемся, настолько мы и радуемся от Его познания. Но не зарабатываем Его своими усилиями, как что-то, что нам не принадлежит. Кто-то с младенчества во Христе возрастал, и к 70 годам получил определённый опыт в познании Его: Сергий Радонежский, например. Кто-то, как разбойник, запрыгнул на последнюю платформу уходящего поезда, успел еще двадцать раз вздохнуть и умер.

Это все равно лишь капля в океане по сравнению с вечностью, которую мы будем углубляться в Его познании. Неважно, насколько ты успел познать Его здесь. Все равно это «гадательно, через тусклое стекло» и «еще не открылось, что будем». Открылось это только Софронию Сахарову, он «видел Бога как Он есть», не через стекло и не гадательно. Ему и конечно всем, кто видел Бога в своем пупке.

Так вот, неважно насколько мы успели тут углубиться, все равно мы спасены с любым познанием Бога: только Христом, по благодати через веру — solo Christus, solo fide, solo gratia. Да, кто-то скажет, что это протестантский лозунг. Возможно, но какая мне разница?! Хоть марсианский. Это учение Церкви первых веков, учение Писания, учение Предания.

Феофан Затворник, чаще других в нашей современной (XIX — XX вв.) Церкви пишущий христианские вещи:

«Позваны, уверовали, по вере обновились в крещении, восприяв начала духовной жизни, а потом чрез возложение рук (ныне Миропомазание) в сосуд обновленного естества своего приняли благодать Святого Духа и соделались святыми; в образе мыслей, в начинаниях воли и в чувствах сердца соделались храмом Божиим святым. Не потому ли и возлюбленны Богу, что так святы? Да, не иначе. Как же это? Святость приходит по изменениям в духе вследствие призвания; призвание же само есть дело любви [Божией]. Следственно, возлюбление предшествует тому, что делает боголюбезным. — Весть Господь сущия Своя и возлюбляет их, по предуведению, что послушают звания Его и восприимут освящение, Его устроением подаваемое, — возлюбляет, яко чистых и святых, и тех, кои еще не чисты и не святы, но имеют возлюбить чистоту и святость и стать благодатию Духа святыми и непорочными».

Где здесь стяжание благодати? Где очищение сердца? Где созерцание Бога? Где стояние на одной ноге 20 лет? Словом, все то, на что мы так падки в своем человекопоклонничестве? Где все то, что должно якобы отделять одних христиан от других, делая одних святыми по делам, а других недосынами, недосвятыми, в лучшем случае святыми потенциально. Бог возлюбил, призвал, мы откликнулись и стали святы через жертву и кровь Спасителя — даром, благодатью через веру.

Киприан «О молитве»:

«Притом Он не называет уже учеников землей, но солью земли, — и Апостол именует первого человека из земли земным, а второго — с неба; поэтому и мы, которые должны уподобляться Отцу Богу, сияющему солнце Свое на злых и благих и посылающему «дождь на праведных и неправедных», следуя Христову наставлению и совершая моление о спасении всех, правильно молимся и просим, чтобы как в небе, т.е. в нас, совершилась по вере нашей воля Божия и мы стали небесными, так и на земле, т.е. в них — неверующих, да будет воля Божия, чтобы и они, земные по первому рождению, возродившись водою и духом, начали быть небесными».

Августин о даре пребывания:

«Что же? Когда мы говорим: «Да приидет Царствие Твое», разве мы просим не того, чтобы пришло оно и для нас, поскольку мы не сомневаемся, что оно приидет для всех святых? Потому и здесь те, кто уже суть святые, разве не о том молятся, чтобы пребыть им в той святости, которая дарована им? Ведь иначе не приидет для них Царствие Божие, которое воистину приидет не для кого другого, как только для тех, кто пребудут вплоть до конца».

Августин о даре пребывания:

«Эти слова святого человека Божия показывают, что святые, несомненно, просят у Бога пребывания, когда говорят: «Хлеб наш... дай нам на сей день», с тем намерением, чтобы не быть отлученными от тела Христова, но остаться в той святости, благодаря которой они не допускают никакого прегрешения, способного заслуженно отделить их от нее».

Учение о святости Завета и отцов первых веков, — даже встречающееся у близких нам по времени учителей, — разбивают полностью чушь про спасение в результате обожения. Вопрос о святости принципиальный: если я не свят, значит не свято крещение, значит недостаточна жертва, значит бессилен Бог, значит «благодать уже не благодать», значит я не сын и Бог не примерен со мной. Вот что мы разрушаем своим культом святых. Не то ужасно, что мы делаем их посредниками, в чем нас обвиняют протестанты — это полбеды. Ужасно, что мы упраздняем благую весть. Из безусловного дара мы делаем спасение платой за наши усилия по зажиманию одной ноздри и введение имени Божиего в пуп. Слава Богу, российские протестанты сами не очень разбираются в богословии, и не видят весь антиевангельский дух нашего мажоритарного богословия. А те, которые на западе видят и говорят, то, слава Богу, мы университеты не заканчивали и не понимаем, чего они там ворчат на нас.

Вот что пишет насчет спасения и его причины святой Проспер:

«Бог, в Котором нет несправедливости и все пути Которого — милость и истина, является благодетельным Творцом всех людей и их справедливым Правителем. Он никого не осуждает без вины и никого не спасает по заслугам. Когда Он наказывает виновных, Он наказывает наши прегрешения, а когда Он делает нас праведниками, Он делает это по Своему дару. Так заграждаются уста у говорящих нечестие, и Бог оправдывается в словах Своих и побеждает, когда Его судят. Осужденные не могут по справедливости жаловаться, что они не заслужили наказания, как и оправданные не могут искренне утверждать, что они заслужили благодать».

Вы когда-нибудь слышали что-нибудь столь оглушительное для «самостоятельного религиозного мировоззрения», где человеческое почитание давно превзошло богопочитание?! Это как звонкая, оглушительная пощечина — проснись! Проснись, спящий в пьяном угаре человекопочитания, языческого поклонения героям!

Еще послушаем того, кто никогда не был переведен на русский. Если мы так любим наше Предание, то почему же знаковый святой, определивший учение Церкви о свободе и благодати, на основании писаний которого соборы провозгласили истину, никогда не был переведен? Хочу напомнить, что решения второго Оранжского собора, который поставил окончательную точку в пелагианских спорах, осудивших учение Иоанна Кассиана как полупелагианство (хотя сам термин появился позже), были основаны на писаниях св. Проспера Акветанского.

Итак, цитата из работы святого Проспера «Призыв ко всем народам»:

«Опять же, хотя строение всего храма обеспечивает всю его красоту, однако места и функции камней, входящих в него, не одинаковы для всех; так же как в одном теле все члены не имеют одинаковых функций, как говорит апостол: «Но ныне Бог расположил члены, и каждый из них, как Ему угодно». Неравенство Божественных даров происходит не от заслуг предшествующих дел, а от Божьей щедрости. Тот же Учитель в этих словах объясняет, откуда все члены тела черпают свою пригодность, функцию и красоту: «Потому сказываю вам, что никто, говорящий Духом Божиим, не произнесет анафемы на Иисуса, и никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым. Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1Коринф.12:3-11). Принимая во внимание эту кристально чистую проповедь учителя язычников, кто может найти причину или предлог сомневаться в том, что мы получаем семя всех добродетелей от Бога? Кто, кроме совершенного глупца, станет жаловаться на различия в Божественных дарах или воображать, что это происходит из-за неравномерного распределения заслуг, когда Божественная щедрость не дарует всем одинаковые милости? Ведь если бы распределение Его милостей регулировалось заслугами предшествующих дел людей, то апостол не стал бы заканчивать свой перечень божественных даров заключением: «Но все сие творит один и тот же Дух, разделяя каждому, как хочет». Если бы в этом отрывке он хотел сказать, что заслуги являются определяющим фактором, он бы сказал: «разделяя каждому по заслугам»; точно так же, как Он обещал тем, кто сажает и поливает, награду за их труды, сказав: «И получит каждый награду свою, по трудам своим». Каждый получает без всяких заслуг со своей стороны средства для приобретения заслуг. Получив благодать, он должен приумножить этот дар через Того, Кто дает приумножение. Каждый человек, без всяких заслуг со своей стороны, получает средства для приобретения заслуг, и еще до того, как он совершил какой-либо труд, ему дается достоинство, благодаря которому его труд заслужит награду».

Вот так формируется «особое мировоззрение», а на самом деле другая, языческая религия, имеющая корнями историческое христианство. Тут замалчивается (Проспер), тут откровенные подлоги (второй 7-й ВС), тут имена переменили (перевод Исаака), тут новое богословие ввели (Палама), тут берем позднейшую традицию (иконопочитание), и поливаем все густым соусом махрового невежества, слабостью духовного образования, приправляем полным отсутствием интереса к духовной жизни, и лишь интересом к принадлежности костей императора и правилами погружения в иордань, и, Voi la, блюдо подано. Дымится и манит своим запахом отеческих традиций, восходящих к «пирожкам богине неба» и «каждению медному змию». Вот это я понимаю, древность традиции! А через «посвященных», вообще уходящую в седую древность первых шаманов, камланий и танцев с бубнами. Но об этом советую посмотреть главу «Лже-Дионисий» третьего тома.

И, наконец, блаженный апостол говорит, кто свят и почему, и как эту святость получить и сохранить:

Кол. 1:22-23: «[Бог вас] ныне примирил в теле Плоти Его, смертью Его, чтобы представить вас святыми и непорочными, и неповинными пред Собою, если только пребываете тверды и непоколебимы в вере и не отпадаете от надежды благовествования, которое вы слышали, которое возвещено всей твари поднебесной, которого я, Павел, сделался служителем».

Причина святости — Примирение с Богом.

Причина примирения — смерть Спасителя.

Условие сохранения уже полученной святости — пребывание в вере и надежде.

Причем надежда — это не та неуверенность: «случится или не случится», «помилуют или не помилуют», но твердое, уверенное ожидание вхождения в Царство во Христе.